Испытание огнём
Шрифт:
– Не бегай зря, вот хорошая вода, - нхельви остановились у «границы». – Да, удивлён будет тот наставник, кто возьмётся за твою ученицу!
Существо пронзительно заверещало. За ним заверещали и остальные. Джейн насупилась. Хассинельг, на миг приложив руку к груди, втянул бурдюк в купол, вылил воду в растягивающийся мешок и вернул ценную вещь «куницам». Те успели сбегать за вторым.
– Джейн, держи… - Хассек достал второй «скирлиновый» мешок. «Гзеш – прочная штука,» - решила девушка, глядя, как плёнка равномерно растягивается. «И очень эластичная. Но… мясо, вода… разве в мешках варят?!»
Что-то
– Вот и всё. Сидишь и болтаешь там черпаком. Как крупные куски потемнеют и начнут разваливаться, так с него и хватит, - он отдал ложку Джейн и огляделся по сторонам. – Сиди тут. Так, если мне надо четыре листа, с тебя и трёх довольно…
Он ушёл. Постепенно темнело. Джейн помешивала варево, стараясь не задевать стенки «мешка» - тогда он дёргался, а содержимое всплёскивало. Ещё пару минут «куницы» выглядывали из холмов, но, убедившись, что «цирк» закончился, попрятались по норам. Джейн подозрительно косилась на трещины в глине. «Что мы будем есть, я поняла. А где ночевать? В куничью… нхелью… короче, в нору мы не пролезем!»
Хассинельг, войдя под купол, шумно втянул воздух и улыбнулся.
– Вот, садись, - он кинул Джейн стопку жёлтых зубчатых листьев с пол-неё длиной. Соорудив себе такую же подстилку, сел рядом, поддел что-то из плавающего в вареве плоским ножом, разжевал и вытряхнул из сумки набор костяных трубочек.
– Специи – истинный дар богов! – он вытряхнул несколько крупиц в мешок и бережно спрятал трубки. Джейн только головой покачала.
– Хассек… ты скажи – где мы будем спать?
Страж покосился на её рукава.
– Из тебя сначала надо магию вытряхнуть. От сегодняшнего любому стало бы худо, ты ещё сдерживаешься… - он вынул «термоэлемент» из потемневшего варева и воткнул его ручку в глину под углом – чтобы капли стекли. – Пойдём-ка разрядимся. Спать будем здесь, под защитой нхельви.
Джейн растерянно на него уставилась. «Сетка» зелёных световых полос уже ярко горела сквозь рукава, но не обжигала – и девушка о ней бы и не вспомнила, если бы не Хассек…
– Здесь? То есть – снаружи, прямо на земле? А если падальщик…
Хассек отмахнулся.
– Они прекрасно различают… ну, и я разгоню их перед сном. А никто страшнее падальщика в Нхорро не сунется. Идём!
…Мишень нарисовали световыми метками на глине – и луч за лучом сверкали ярко, оставляли проплавленные кратеры и широкие обугленные полосы – но били мимо цели. Только под конец Джейн немного сосредоточилась.
– Хассек… а дальше-то что делать? Со всем вот этим… - неопределённо повела она плечом, поедая после тренировок ещё тёплое варево. Ложка была одна, есть пришлось по очереди. Джейн косилась на останки
– Не знаю, - угрюмо ответил страж. – Все Джагулы ничего не могли сделать с «Элидгеном» в дни его слабости. А кто-то захватил его на взлёте силы. И что с этими тварями может сделать один Хассек Шианга…
Джейн задумчиво потёрла кулаком подбородок. Всё было в жиру, чем вытираться – неясно, чем умываться – тоже, и явно ей светил третий день в одном и том же белье… Всё это мелькнуло в голове и стёрлось.
– Знаешь что? У нас неприступные крепости обычно брали изнутри. Находился кто-нибудь, кто открывал врагам ворота – и всё.
Глаза Хассинельга налились ирренциевой зеленью.
– Думаешь, кто-то из вождей Пламени…
Джейн угрюмо кивнула.
– Может, мы оба его и видели. Ты говорил – их четверо. А вербовкой и казнью занимался только один. С оружием, в броне… Знаешь, что может сармат в такой броне и с таким оружием? Если бы он был против, он бы тому лысому голову с хребтом выдрал.
Хассинельг махнул хвостом, едва не зацепив Джейн.
– Дела же у вас там творились… Но если вождь Гварза сам… д-да, - голос стража внезапно дрогнул. – Т-тогда ему было… н-нет-трудно.
Джейн вытаращилась на него. «Чего он?!»
– Ты… поела уже? – Хассинельг резко поднялся на ноги, бросил раскалённую подвеску на дно ямы, под почти пустой мешок, в два движения сложил «паззл» из зубчатых листьев так, что получились две плоские подстилки, распоясался и стянул верхнюю рубаху, постелив её вторым слоем. – Устраивайся. Сапоги свои сними и под ступни подсунь, так кровь оттечёт. Спи спокойно. Тут надо подумать. Хорошо так подумать.
Он отошёл к скелетам добычи и что-то отломал от них – кажется, те самые кости, к которым приглядывалась Джейн. Но ей сейчас было не до останков неведомых тварей. Хассинельг странно дышал и как будто… всхлипывал?!
«Дура! Таких дурищ два мира не видели!» - Джейн прикусила край сброшенной кожаной рубахи. «Это для меня всё это – кинцо, игрушка. Рассуждаю тут, кто предатель, кто нет… А он каждого из них – и живых, и мёртвых – по имени знает. Может, он с этим Гварзой десять войн прошёл бок о бок. А я тут…»
Она свернулась клубком на расстеленной рубахе, подсунув, по совету Хассека, сапоги под ноющие ступни, распустив все узлы и размотав повязки и пояса. Пару минут лежала тихо, слушая, как поскрипывает распиливаемая кость. Хассинельг что-то резал из выбранных обломков. Свет его посоха не жёг глаза и спать не мешал, негромкий шум работы – тем более. Мешало всё остальное, от складчатого, так и не потемневшего неба (почему там светло, а на земле темень?!) до отсутствия подушек и одеяла. Вытерпев пару минут, Джейн перевернулась на другой бок. Потом на спину. Легче не стало. Она и так-то здраво оценивала свои размеры и возможности – а здесь, под небом чужого мира, и вовсе казалась себе амёбой на пересохшей глине. «Если бы хоть накрыться с головой, чтобы эта штука над ней не висела…» На «штуке», будто в насмешку, загорелись два полумесяца, концами развёрнутые друг к другу. «Да чтоб их с их голограммами!»