Испытание огнем
Шрифт:
Я включил радио. Судя по всему, песня звучала уже где-то посередине.Сладкоголосый певец тщательно убеждал невидимую поклонницу:
Зажги огонь, Если душа твоя рвётся ко мне, Зажги огонь, В час, когда холод сковал пути. Позови — и я явлюсь, Сквозь тени к тебе прорвусь.
— Ну вот, и тут опять про пожары, - пробормотал я, выруливая со стоянки.
Перекусив в кафе, я уже час крутил баранку своего такси. Опять пробка на Ладовом кольце. Никак сопел спереди, аккуратно стриженая морда лежала на лапах.
Я катил по дороге, и вдруг заметил,
— Куда едем? — спросил я, и голос мой прозвучал устало.
н плюхнулся на заднее сиденье — тощий, лет двадцати пяти, в серой куртке, потёртой, как старая тряпка. Сразу начал нервно дёргать молнию — туда-сюда, туда-сюда. — На Бледные Ворота, — выпалил он. — И побыстрее давайте, если можно.
Я кивнул, вырулил на шоссе, а Никак вдруг поднял голову — уши торчком, как антенны. Бросил взгляд в зеркало заднего вида. Парень ёрзал, пот на лбу блестел, глаза бегали — странный — аж мурашки по коже.
— Это твой пёс? — спросил он, кивая на Никака.
— Теперь мой, — ответил я, чуть пожав плечами, и усмехнулся про себя.
— А как зовут? — не унимался он, голос какой-то дёрганый.
— Никак, — сказал я спокойно.
— Что, шутка такая? Или секрет века? — хмыкнул, но видно было, что не до смеха ему.
— Да нет, правда так зовут, — ответил я, и уголком глаза заметил, как он скривился и отвернулся к окну. Присмотревшись, обратил внимание, что пальцы пассажира дрожат — мелко так, будто нервы на пределе. Мне всё больше казалось: что-то тут нечисто, странный парень, всё-таки. И вдруг — метка на ладони потеплела, как будто кто-то приложил тлеющий уголёк.
Доехали до метро «Бледные Ворота», я притормозил, свернул к обочине. Никак зарычал — тихо, но зло, аж шерсть на загривке встала. Парень молчал, только дыхание участилось.
— Приехали, — сказал я, поворачивая голову. — Тут нормально остановиться?
— Погодите-ка, — он наклонился ко мне, голос упал до шёпота. — Давайте ещё пару улиц проедем. Плачу сколько скажете, только прошу, провезите подальше.
Я нахмурился — ситуация мне совсем не понравилась. Глянул в зеркало: глаза у пассажира бешеные, мечутся, как у загнанного зверя.
— Эй, что-то не так? — спросил я, и голос мой стал твёрже.
— Просто езжай, —зло прошипел он, почти прорычал.
Переключил передачу, тронулся с места. Никак начал странно поскуливать,а спустя мгновение уставился в боковое окно, будто там призрака увидел. Парень сзади сполз ниже, как бы вжимаясь в сиденье.
Впереди, у киоска, толпились люди — человек пять или шесть, все в чёрных куртках и толстовках, капюшоны натянуты низко, лиц не разглядеть. Стояли неподвижно, как статуи, и это в Москове-то, где все носятся как угорелые — необычно, а если по-честному, даже жутковато. Похоже, этот тип явно не хочет, чтобы его заметили, и мне это нравилось всё меньше и меньше.
— Это кто такие? — кинул я, кивнув в их сторону.
Он побледнел так сильно, что
Доехали до Грязных Прудов — конечная точка. Я загнал машину во двор старой хрущёвки, недавно перекрашенной в яркий жёлтый цвет. Никак зашевелился на сиденье, тихо зарычал, и я удивлённо глянул на него — ты чего, лохматый? Он уставился в зеркало заднего вида, уши торчком. Я перевёл взгляд туда же и увидел, как люди в чёрных куртках вышли из-за угла и направились в нашу сторону. Они же или просто похожие на них до жути, трудно разобрать. Шагали не спеша, молча, как зомби, шаг в шаг, и от этого зрелища скрутило все внутренности — ну никакого позитива, чёрт возьми.
— Это за тобой, что ли? — бросил я клиенту, обернувшись назад.
Парень молчал, тяжело дыша, будто ему резко перекрыли кислород. Лоб блестел от выступившего пота, глаза в пол, в ответ — ни слова.
— Парень, тебе помощь нужна? — спросил я, глядя на него в упор.
— Не-а, — сказал, как отрезал. — Сам выкручусь, не лезь.
— Да ладно тебе, кто они такие-то? — не отставал я и голос мой стал жёстче.
Он выдохнул, будто решился наконец, однако глаз не поднял.
— «Братство Огня», — пробубнил тихо, почти шёпотом. — Сектанты, придурки полные.
— А что за секта? — спросил я, стараясь звучать равнодушно.
— Огню поклоняются, — зашептал он быстро, будто боялся, что его услышат. — У них главный — Азар, говорят, он вообще не человек, прикинь? Шашлычником где-то работает, а по слухам, людей сжигает заживо. Знакомого моего, Лёху, они недавно... ну, это,...в жертву, вроде бы, принесли, поджарили где-то. Я не хочу также, понял?
Я замер, хмыкнул — ну и хрень, аж в голове не укладывается, но комментировать не стал. Совпадение? Что-то многовато их в последнее время.
— А ты им зачем сдался? — спросил я, впившись в него взглядом.
— Долг за мной, — он отвернулся, нервно сглотнув. — Бабки давали, а я не вернул. Теперь расплаты хотят, и не просто денег — Лёху-то они не пожалели, а я, похоже, следующим буду, если не отдам.
Я смотрел на него: весь скукожился, как будто в сиденье провалиться пытался.
— Беги, — сказал я резким голосом. — Я их задержу. Или давай за город вывезу?
— Не прокатит, — он покачал головой, и посмотрел на меня потухшим взглядом. — Найдут. Они всегда находят, как черти какие-то, везде их глаза, понимаешь?
Он сунул мне несколько мятых купюр, рванул дверь и выскочил. Побежал в переулок, только пятки засверкали. Никак гавкнул пару раз ему вслед — так звонко, аж эхо по двору прокатилось. Эти, в чёрных куртках, были уже рядом, шагах в десяти. Один повернул голову, лица не видно — только тень под капюшоном, и вдруг в нос ударил запах дыма, лёгкий, но едкий, как от костра.
Я завёл мотор, сердце колотилось, будто сейчас выскочит. Никак уставился на меня своими умными, всё понимающими глазами. Слишком умными для пса.