Испытание огнем

Туманов Август

— Катя? — мой голос прозвучал хрипло, горло пересохло, как будто я кричал во сне.

Она не ответила. Только снова щёлкнула зажигалкой — огонёк погас, и темнота сомкнулась вокруг нас. Щелчок. Огонёк зажёгся снова, и я увидел, как глаза девушки блестят, но не от света — в них было нечто похожее на угли. Тени на её лице становились всё более жуткими: они вытягивались, превращаясь в длинные пальцы, которые тянулись к её рту, как будто хотели задушить. Катя стояла и продолжала усмехаться, её зубы казались слишком

белыми в этом слабом свете.

— Катя, что ты делаешь? — я попытался сесть, но тело будто налилось свинцом. Я мог только смотреть, как она снова щёлкает зажигалкой.

Щелчок. Темнота. Щелчок. Свет.

Каждый раз её лицо менялось — то становилось моложе, то старело, кожа покрывалась трещинами, как обожжённая земля.

— Ты не остановишь его, — наконец сказала она, не своим голосом. Этот голос был низким, хриплым, с металлическим оттенком, как у старухи с трассы. — Азар уже здесь. Он ждёт тебя там, где огонь не гаснет.

Я хотел закричать, но горло сжалось. Катя наклонилась ближе, пламя зажигалки осветило её шею — на коже проступили чёрные прожилки. Она щёлкнула зажигалкой в последний раз, и огонёк погас. Вместе с ним исчезла и она — просто растворилась в темноте, оставив после себя слабый запах горелого сахара.

Я подскочил на кровати, хватая ртом воздух. Сердце всё ещё колотилось, но комната была пустой. Лунный свет так и пробивался через шторы, освещая знакомые очертания: стул, шкаф, тёмный экран телевизора. Никак спал на лежанке в прихожей — я слышал его тихое посапывание через открытую дверь.

Это был сон. Просто сон. Но запах горелого сахара всё ещё витал в воздухе, и моя ладонь с меткой горела, как будто её только что прижгли раскалённым железом.

Я провёл рукой по лицу, пытаясь стряхнуть остатки кошмара, но перед глазами всё ещё стояло лицо Кати — её пустые глаза и та жуткая усмешка.

— Да что же это, — пробормотал, падая обратно на подушку. Я ворочался, пытаясь выкинуть из головы образ Кати, но её голос всё ещё звучал в ушах.

В какой-то момент усталость взяла своё, и я провалился в тяжёлую дрёму, где реальность смешалась с кошмарами.

После кошмара с Катей я так и не смог нормально уснуть. Глаза закрывались, но мысли продолжали кружиться, как пепел над костром, не давая мне провалиться в глубокий сон. Я ворочался, простыня сбилась в комок, а подушка стала влажной от пота. В какой-то момент я всё-таки отключился, но это была не полноценная спячка, а какая-то тяжёлая, вязкая дрёма, где реальность смешивалась с обрывками видений. Мне снились горящие леса, тени с обугленными пальцами, и голос Кати, который шептал: «Азар уже здесь». Я пытался вырваться из этого состояния, но тело было словно налито свинцом.

Внезапно меня выдернул из дрёмы странный звук — тихий, но резкий, как будто кто-то провёл ногтем по стеклу. Я

опять резко открыл глаза, сердце заколотилось, и первое, что я увидел, — тёмный силуэт, склонившийся надо мной. Комната была погружена в полумрак, только слабый свет фонаря с улицы пробивался через шторы, но этого хватило, чтобы разглядеть её.

Нурия.

Лицо женщины было совсем близко и она улыбалась, но не той тёплой улыбкой, которую можно ожидать от друга, а какой-то странной, почти хищной, с лёгким намёком на сожаление. Её глаза с рыжим отливом блестели в темноте, как у кошки, поймавшей добычу.

— Нурия? — мой голос прозвучал хрипло, горло пересохло. Я попытался сесть, опираясь на локти. Она мягко, но с неожиданной силой толкнула меня обратно. Ладонь легла мне на грудь, и я почувствовал, как холод её пальцев пробирается сквозь тонкую ткань футболки. От этих прикосновения по коже побежали мурашки, но я не мог пошевелиться — её взгляд будто пригвоздил меня к кровати.

— Не вставай, Стас, — сказала она низким голосом с лёгкой хрипотцой. — Времени у тебя осталось не так много.

Я моргнул, пытаясь собрать мысли в кучу. Слова звучали как предупреждение, но в них сквозило что-то ещё — какая-то обречённость, от которой у меня внутри всё сжалось.

— О чём ты? — я сглотнул, чувствуя, как пот стекает по виску. — Какое время?

Нурия выпрямилась, но её рука осталась на моей груди, пальцы слегка сжались, как будто она проверяла, бьётся ли моё сердце. Длинные тёмные волосы спадали на плечи и в слабом свете я заметил, что они слегка шевелятся, словно гонимые лёгким ветерком. От неё пахло ладаном и чем-то сладким, тем же запахом горелого сахара, что остался после исчезновения Кати во сне.

— Азар, — произнесла она, и голос её стал ещё ниже, почти шёпотом. — Количество жертв, которых ему приносят, растёт. С каждым новым огнём он становится сильнее. Ещё немного, и этот демон выйдет из-под контроля. Те, кто думает, что может манипулировать им, ошибаются. Они не знают, что в определённый момент он перестанет их слушаться. И тогда… — Нурия замолчала, её глаза сузились, и я почувствовал, как холод пробежал по моей спине.

— Тогда что? — я сжал кулаки, пытаясь справиться с нарастающим страхом. — Что будет?

Нурия ответила не сразу. Её взгляд скользнул вниз, к моей груди, и я понял, что она смотрит на амулет — «Глаз Неба», который дал мне дед Исмагил.

Обсидиан с бирюзой слабо светился в темноте, тёплый на ощупь, как будто жил своей собственной жизнью. Она наклонила голову, её пальцы скользнули к амулету, и я почувствовал, как он ещё больше потеплел от этого прикосновения.

— Эта вещь… — начала она, голос её стал мягче, но в нём всё ещё звучала тревога. — Она действительно может тебе помочь. Но не в таком виде.