Испытание огнем

Туманов Август

Её лицо, испещрённое морщинами, вдруг потемнело.

— Какое уж тут настроение, сынок. Такое случилось у моей подруги Надежды... — она замолчала, нервно перебирая край платка.

Я снизил скорость, давая ей время собраться с мыслями. Никак повернул голову, уставившись на старушку своими тёмными глазами.

— Внучка у неё, Зоей звать... — голос старушки дрогнул, пальцы судорожно сжали край платка. — Золотая девчонка, двадцать два года всего. В медицинском училась, по вечерам в аптеке подрабатывала. И вот, две недели назад...

Она замолчала,

глотнула воздух, будто захлёбывалась воспоминаниями.

— Пришла поздно, в одиннадцатом часу. Надежда говорит: "Что-то ты бледная", а та молчит. Прошла в комнату, встала посреди комнаты — и застыла будто свеча перед иконой. Руки вдоль тела, глаза открытые, но взгляд... — старушка содрогнулась, — будто сквозь стены смотрит. Не моргает, не дышит почти. Только лёгкая дрожь в пальцах, как у спящей собаки.

Я почувствовал, как Никак напрягся, услышав это сравнение.

— Сутки простояла так! — старушка выдохнула, и в её глазах вспыхнул ужас. — Ни капли воды не выпила, ни крошки не съела. Кожа как каменная! А когда Надежда попыталась поднести стакан к губам — зубы сжались так, что стекло треснуло. Утром соседка скорую вызвала, сама Надя ведь не хотела... — её голос сорвался на шёпот, — те приехали, посмотрели, переглянулись. Один в блокнот что-то записывал, другой по телефону шептался. Потом... забрали. Без объяснений. Будто не человека, а мешок с картошкой погрузили.

Её пальцы сжали платок так, что побелели суставы.

— И самое страшное, сынок... — она понизила голос до шёпота. — Когда её увозили, водитель скорой шепнул Надежде: "Таких, как ваша Зоя, в последнее время всё больше. Но я вам ничего не говорил".

— А где же... где она сейчас, не знаете? — осторожно спросил я.

Старушка покачала головой:

— Говорят, в какой-то спецбольнице. Но где точно, кто там врачи... — её голос сорвался. — Будто сквозь землю провалилась.

Мы ехали молча несколько минут. Только мотор равномерно гудел, а Никак время от времени поскуливал.

— Вот здесь меня высади, сынок, — старушка указала на остановку у супермаркета.

Я припарковался, вышел, чтобы помочь своей пассажирке. Когда она взяла мою руку, её пальцы были удивительно холодными, несмотря на тёплую погоду.

— Спасибо, — она сунула мне в ладонь смятую купюру. Как плата за рейс это было мало, но брать с неё денег мне не хотелось совсем.

— Не надо, бабуль...

— Бери, — она настойчиво закрыла мои пальцы вокруг бумажки. — Пусть будет. На удачу. Чтобы беда мимо прошла.

Когда она уже отошла на несколько шагов, что-то толкнуло меня её окликнуть:

— Бабушка! А... не было ли у Зои перед этим чего-то необычного? Может, она куда-то ходила, с кем-то встречалась?

Старушка обернулась. Её глаза в тени платка вдруг показались мне неестественно блестящими.

— Говорила, что видела во сне огонь... — прошептала старушка. — Большой, который не обжигает. А на следующий день... встала как столб.

Она резко развернулась и зашагала прочь, растворившись в утренней толпе.

Моя ладонь самопроизвольно

сжалась — шрам заныл, будто кто-то провёл по нему раскалённой иглой. Что-то очень похожее снилось и мне не так давно...

Я медленно вернулся к машине, сминая в пальцах ту самую купюру. Бумажка была необычно тёплой, будто только что из чьих-то рук, хотя старушка вынула её из своей сумки. Никак не сводил с меня взгляда.

Только собрался завести двигатель, как телефон снова завибрировал. Я вынул его из кармана и взглянул на экран — "Настя".

Телефон подрагивал в моей руке. Я сглотнул ком, неожиданно образовавшийся в горле, прежде чем ответить:— Насть, привет...

Её голос казался островком спасения после леденящего рассказа старухи. Но даже сейчас, слушая Настю, я чувствовал — огонь из тех снов где-то рядом.

— Стас! — её голос звучал непривычно взволнованно. — Ты... ты в порядке?

— Да, вроде всё нормально. Ну пока, по крайней мере — ответил я, глядя в зеркало заднего вида. Почти пустая улица, только голуби копошатся у мусорных баков. — А что?

Настя на другом конце провода сделала паузу. Я услышал, как она переводит дыхание.

— Я видела тебя во сне. Плохом, — она говорила быстро, слова слегка накладывались друг на друга. — Не помню деталей, но... я проснулась вся в поту. Сердце колотилось. Мне нужно было тебе это сообщить. Волнуюсь за тебя.

Я закрыл глаза на секунду. В голове всплыло лицо Кати с её "огненными" ногтями, старушка с историей про Зою, звонок от Лены... А теперь ещё и Настин сон.

— Спасибо, что предупредила. И за волнение тоже — сказал я искренне и губы тронула лёгкая улыбка. — Я... буду осторожен.

— Ты точно от меня ничего не скрываешь? — в голосе девушки зазвучали нотки подозрения. — Я так и не дождалась от тебя приглашения на кофе.

Я посмотрел на Никака. Пёс уставился на меня, будто ждал ответа.

— Просто сложный период, — уклончиво ответил я. — Как твой салон? Всё хорошо?

Настя вздохнула — она явно поняла, что я пытаюсь сменить тему.

— Да ладно тебе, Стас. Если что-то случится — звони сразу, понял? Не геройствуй.

— Обещаю, — я вновь улыбнулся, хотя знал, что она этого не видит. — Спасибо за заботу.

— Береги себя, — её голос смягчился. — И пса своего тоже. Кстати, его там купать ещё не пора?

— Да вроде бы нет. Насть, а как нужно определить в этом случае, что время пришло?

— Ох, Каримов! Этот момент ты точно не пропустишь. Самый верный признак — это запах!

Мы немного посмеялись. После того как попрощались, я ещё секунду держал телефон в руке, глядя на потухший экран. Затем завёл двигатель — «Калина» вздрогнула и заурчала.

— Ну что, пёс, — сказал я, выезжая на шоссе. — Похоже, день сегодня обещает быть напряжённым.

Никак фыркнул и уткнулся носом в приоткрытое окно. Я прибавил скорость, думая о вечерней встрече. Вдруг в зеркале заднего вида появился чёрный внедорожник без номеров и пристроился в нескольких метрах позади. Никак зарычал, шерсть встала дыбом.