История болезни (документальная повесть) - часть первая
Шрифт:
«Тело с немыслимой быстротой в свободном падении летит вниз – в темную пропасть, ветер бьет в лицо и треплет волосы».
Приоткрываю глаза. Вижу над собой мелькание сложенной газеты, от которой волнами ударяет в лицо прохладный воздух – это машет догадливая мама. Как хорошо, что она рядом. Глаза вновь закрываются…
«Лежу в воде на гальке неглубокой речушки, что протекает вдоль деревни в одну улицу с эрзянским названием - Вейсэ, (вместе, сообщество единомышленников), где раньше жили мои родители и где родился я. Прозрачная вода ласково журчит, перекатываясь через разноцветные голыши. Правый пологий берег
День теплый, даже жаркий – лежу наслаждаюсь прохладой. Невдалеке, где речка сворачивает, образовался глубокий омут. Вода в нем темная, на поверхности в водовороте кружится речной мусор. Вдруг замечаю, мусор в омуте расходится в стороны, а из него всплывает что-то завернутое в одеяло, и медленно плывет ко мне. Против течения! Сверток все ближе и ближе – страх сковывает тело. Покрытый илом, он совсем рядом. Рука помимо моего желания приподнимает угол мокрого одеяла - вижу худое с в палыми глазницами лицо старухи. Бабка долго пристально смотрит на меня. С трепетом, как на суде, ожидаю ее приговора. Но она ничего не сказала. Рука, ставшая мне вновь послушной, осторожно прикрывает одеялом ее лицо. Сверток медленно, уже по течению возвращается к омуту и скрывается в нем. От страха знобит.»
Проснулся. В палате темно и тихо. Сидя на стуле, с трудом прислонившись к краю моей подушки, спит мама. Одеяло на мне сбилось. Пытаюсь его поправить, рука задевает повязку на ране - она мокрая. Ощупываю живот - он как у беременной женщины. Непроизвольно срыгиваю. В последний момент, приподняв голову, успеваю подставить чашку с водой –«Хорошо, что постель не испачкал». Во рту страшная горечь. Сумрачная палата колышется перед глазами. Откидываюсь на подушку…
27 ноября 1968 год.
Долгая ночь прошла. Электрический свет, включенный медсестрой, будит маму. Она виновато смотрит на меня,
– Саша! Почему не разбудил!? – берет чашку с грязной водой и выбегает из палаты.
Возвращается с мокрым полотенцем, протирает мое лицо, шею и подушку. Постель все же запачкал. Полощу рот свежей водой, выплевываю оставшеюся во рту горечь и допиваю стакан.
– Мам, ты за мной ухаживаешь как за ребенком.
– Да сыночек. – тяжело вздыхает она: - Сон мой оказался вещим.
– Какой сон?
– До твоего рождения, в Вейсэ снился:
«Раннее утро. На берегу речки полощу белье. Прохладно, но мне не холодно. Неожиданно роняю в воду детский чепец, и он уносимый течением реки, быстро удаляется. Утро померкло. Побежала по речной гальке вслед за ним. Вода холодная, галька острая. Бегу изо всех сил, но все равно чепец удаляется все дальше и дальше. Обессиленная села на берег - не могу унять не объяснимую тревогу. Неожиданно, является умершая много лет назад родная тетя. Смотрит на меня, не говорит, но я ее понимаю: «Не беги за ним, все равно не догонишь. Когда сыну исполнится четырнадцать лет, чепец вернется сам».
Проснулась. За окном расцвело, кричали наперебой петухи. Надо выгонять со двора скотину, растапливать печь, но я еще долго лежала в постели и думала: «К чему бы это»?!»
Исполнилось Ване четырнадцать лет - целый год не покидала тревога, но ничего не случилось. Четырнадцать Пете, затем Коле –
Еще до восьми, подошел Виктор Николаевич.
– Здравствуйте. Как прошла ночь? Что нового скажите?
Мама обреченно отвечает:
– Его ночью вырвало и совсем не ест.
– А ты, Саша, что скажешь?
– Повязка на ране почему-то намокла?
– Давай посмотрим - доктор садится на стул и откидывает одеяло.
Кожа на вздувшемся животе лоснится. Виктор Николаевич сдирает мокрую повязку - из раны между швами течет гной. Прикрывает ее той же повязкой
– Сейчас вернусь.
Уходит и вскоре возвращается. Медсестра – Нина Сергеевна, следом катит двухъярусный металлический столик. Сверху лежат никелированные стерилизатор, медицинские инструменты, снизу – бутылки с разноцветной жидкостью и перевязочный материал. Доктор, надев резиновые перчатки, ножницами режет нитки удерживающие края раны. Шов расходится - гной потоком выбрасывается в предварительно подставленный лоток, затем из бутылки льет прозрачную жидкость - из раны извергается грязная пена. Весь живот и простыня подо мной мокрые, а он все льет и льет, а пена все прет и прет. Наконец жидкость перестала пениться. Врач промывает рану желтой жидкостью, запихивает в нее пинцетом наполовину рванную резиновую перчатку.
– Это дренаж, чтобы не зарастала.
Я удивлен.
– Как не зарастала? Виктор Николаевич, так и буду с ней в школу ходить?
– О чем ты? – опешил доктор.
– После операции Вы сказали: «Через неделю выпишем!»
– Какая неделя! У тебя осложнение.
– А как же школа?
– Да не об учебе надо думать! Сейчас главное вылезти из этого «дерьма», в которое мы с тобой попали.
Он выбрасывает в лоток перчатки, вытирает руки о пахнущее хлоркой влажное полотенце и обращается к медсестре:
– Нина Сергеевна, подайте зонт.
Она вытаскивает пинцетом из стерилизатора резиновый светло-коричневый шланг. Хирург раздраженно кричит:
– Да не этот! Тонкий-тонкий давайте! Медсестра послушно, даже не обидевшись, из того же стерилизатора вытягивает взамен длиннющую тонкую резиновую трубку.
Успокоившись, Виктор Николаевич смотрит на меня:
– Будем удалять дрянь, что скопилась у тебя в желудке– берет конец зонда, смазывает его вазелином. Открываю рот, но он без объяснений втыкает зонд в мою левую ноздрю и приказывает: - Глотай! Глотай! – послушно делаю глотательные движения и ощущаю, как зонд движется по пищеводу. Из трубки в подставленный лоток льется содержимое желудка – серо-зеленая вонючая жидкость.
Неприятно, но боль в животе уменьшилась. Врач вновь вытирает руки полотенцем.
– Теперь можешь пить воду сколько хочешь. Нина Сергеевна, скажите санитарке пусть поменяет постельное белье и рубашку Саше. А Вы – он обращается к маме: – Пожалуйста, приберите здесь!...
В окна светит яркое зимнее солнце. Возле кровати мама и санитарка навели порядок. На мне свежая чистая рубашка.
В палате идет общий обход. Группа врачей, во главе с профессором и заведующим отделением, осматривают больных. Виктор Николаевич докладывает им, кто чем болен и какое получает лечение.