История четырех братьев. Годы сомнений и страстей
Шрифт:
Это была любимая материна блузка. Она надевала ее по праздникам и когда были гости.
— Не дам, — сказал Володя.
— Не начинать же нам опять драться, — сказал Алексей выразительно, и Володя понял, на какую драку намекает брат. — Я обещал. У меня нет денег. Много проиграл.
— Зачем ты играл?
— Не знаю, — сказал Алексей. — Мама умерла не от холеры. Ее можно было вылечить.
Они всей гурьбой поднялись на набережную, пошли к дому.
— Вы здесь подождите, у ворот, — сказал Алексей своим партнерам. Братья вошли в залу, Алексей вытащил из платяного шкафа
«То, что вы не заболели, — писал Петр Петрович, — это счастье. Ведь вы по своей доброте и на этот раз обделили себя за обедом. И Володе осталось совсем немного…»
И снова — благодарность, пожелание здоровья…
Володя сложил письмо. Вернулся Алексей.
— Что ты на это скажешь?
— Ничего, — ответил Володя. И, глотая слова: — Беспризорники отняли у меня хлеб и колбасу. Деньги еще остались. Сейчас ничего не купишь.
— До завтра не умрем. Значит, мы все отравились красной рыбой.
Почему я не постарался уговорить маму? Почему я позволил увезти ее в больницу? — казнясь, думал Володя. — Почему я позволил? Почему?
…Ночью их разбудил стук в дверь.
— Наверно, новые жильцы, — сказал Алексей и пошел открывать. Вернулся он не один.
Режущий глаза электрический свет, стук чемодана о пол. Илья! И какая-то женщина.
— Это самый младший, Вова, — сказал Илья. — Ты помнишь его? — И стал тормошить Володю. — А это моя жена, Верочка.
— Вижу, — сказал Володя. Верочка наклонилась, поцеловала его в щеку.
И час, и другой они говорили о матери. Илья расспрашивал о подробностях болезни, словно это могло чему-то помочь. Но усталость взяла свое, и молодожены стали устраиваться на ночлег.
…У Ильи с Верочкой были с собой сухари, изюм, немножко орехов — прошлогодних. Володя сбегал на рынок, принес хлеба, кислого молока. Обещал сварить обед. Но от обеда Илья с Верочкой отказались. Они должны были навестить Сергея Иваныча, тетю Марусю…
— Красивая, — сказал Володя, едва старший брат с женой удалились.
— Пожалуй, — согласился Алексей. — А на прежнюю гимназистку не похожа. Выросла, что ли? И нет того румянца.
Володя уселся за свой безалаберный, как он теперь и сам понимал, роман, Алексей — за книгу.
Илья с Верочкой вернулись под вечер и тотчас спустились вниз, к дяде Ване.
Под окнами веранды стоял военный и кого-то, должно быть дядю Ваню, высунувшегося из окна, громко спрашивал о дворнике. И бранил дворника всячески.
— Удрал куда-то. Далеко не
Стук шагов — Илья с Верочкой.
— Наверно, этот дворник наговорил лишнего, — сказал Алексей.
— Не ставить же за это к стенке! — сказала Верочка.
— К стенке не ставить, а вообще — лакей! — ответил Алексей. — Каждый раз вспоминает господ, старое время. Конечно, ему было неплохо. И ел хорошо, и жил в тепле. Одних чаевых от гостей…
Верочка что-то возразила, а Володя подумал: нашла с кем спорить — с Алешкой! Кто его переспорит?
— Я тоже этого дворника не терплю! — сказал Володя.
Верочка зачем-то пошла с Ильей в комнату, и оттуда до слуха младших донесся ее приглушенный голос:
— Братья жестокие, бессердечные.
Молодожены вернулись, и спор возгорелся вновь.
— Пойми, Алеша, — горячо заговорил Илья, — гражданская война кончилась! Мы потеряли в ней брата и отца! Она случилась, она грянула, и с обеих сторон было много жестокостей…
— Начало гражданской войны надо искать в эпохе Ивана Грозного и в последующих царствованиях, — сказал Алексей.
— Я понимаю, — вновь заволновался Илья, — вы оба много читали за эти годы, Владимир даже взялся за роман, а я отстал от чтения, многое забыл, но поверь и моему с Верочкой опыту, знанию…
Нет, Илья, думал Володя, и тебе Алешку не переспорить. Не умом, а догадкой он понял: Ильей руководит чувство, Алешкой же — Алешка строго логичный, точный в словах и ни на шаг не уклоняется от предмета спора.
…Итогом неоднократных совещаний Ильи с обеими тетями и дядей Ваней было то, что Алексея Илья возьмет с собой в Саратов, где Илья продолжит учение в университете, Алеша в школе, Володю же берет к себе саратовская тетя Феня. Скоро она будет здесь — проездом на курорт, а за Володей приедет ее муж, дядя Серафим.
Это решение не вызвало радости ни у одного из младших. Они могут еще перерешить по-своему. Они могут…
А квартиру уже осматривал в сопровождении своей супруги и неизменного дяди Вани какой-то начальник не то из Госморлова, не то из Областьрыбы и по-хозяйски прикидывал: где быть спальне, в какой комнате разместятся его «архаровцы», что купить из мебели…
— Иван Абрамович времени не теряет, — с обычной в таких случаях пренебрежительной миной сказал Алексей.
Володя вспомнил базар, беспризорников, Алешкин проигрыш в карты… Газеты сообщали, что во всем Поволжье хлеба начисто сожгло солнцем, надвигается голод неслыханный.
— Пароходские ребята, особенно из бюро ячейки, советуют мне ехать, — сказал Алексей. — Говорят: надо учиться, кончить школу. В крайнем случае я вернусь.
— А где жить станешь?
— Найду где-нибудь.
— В крайнем случае я тоже вернусь.
Но оба брата подолгу задумывались.
С лестницы — перестук каблучков. Володя понял: она, тетя Феня. Володя один был дома — пристроился с книгой на веранде. Илья ушел рано. Он и двух дней не мог сидеть без дела. Вместе с Верочкой, с армией астраханских врачей, сестер, санитаров добровольно ринулся добивать угасающую эпидемию холеры.