История героя: Приквел
Шрифт:
– Он позаботится о том, чтобы твои умения оказались приложены наилучшим образом, - продолжил глава Удана.
– А сейчас, нам всем предстоят многие заботы, - даос слегка поклонился Ван Фаню и его друзьям, и направился во внутренний двор.
– Найди меня в главном зале секты, младший, - отрывисто бросил третьему ученику Уся-цзы Чжуан Жэньцзюнь, и последовал за своим главой.
– Ты ведь пойдешь лечить раненых теперь, Сяо-Фань?
– с непонятной интонацией спросила юношу Ши Янь. Тот, все ещё пребывающий в состоянии лёгкой отрешенности, вызванном усталостью и уходящим напряжением боя, рассеянно кивнул.
– Мне интересно, ты
– прежним голосом спросила девушка. Ван Фань удивлённо уставился на подругу, все еще сжимаемую им в объятиях, и весело рассмеялся.
***
– Могу ли я задать вам отвлеченный вопрос, старший?
– спросил Сяо-Фань Чжуан Жэньцзюня, не отвлекаясь от установки акупунктурных игл в торс юного даоса, попавшего под несколько сабельных ударов. Ученик Удана то и дело дергался и шипел от боли, что вовсе не облегчало работу Ван Фаня, но юноша относился к этому спокойно. Он повидал и более нервных больных за время практики у доктора Шэня.
– Погоди немного, - ответил высокопоставленный даос, осторожно, но щедро смазывая грудную клетку другого ученика “пастой Гуаньинь” - шаолиньским целительным средством, редким и ценным. Подопечный даоса лежал без сознания, и его грудь, разукрашенная оттенками лилового, чёрного, и желтого, бугрилась многочисленными шишками - ребра ученика изрядно пострадали в недавней битве.
– Проклятый клан Пигуа и его варварское боевое искусство, - неожиданно пробормотал Чжуан Жэньцзюнь с горестным недовольством.
– Оно словно создано для того, чтобы калечить и убивать неопытных младших.
– Это из-за его слабости перед защитными техниками, мудрец?
– заинтересовался Сяо-Фань.
– В том числе, - отстраненно ответил даос.
– Божественный Кулак Пигуа зависит от телесной силы практика, и телесную силу же развивает. Пусть подобное несовершенное искусство не пробьет ни одну мало-мальски прочную защитную технику, воина без защиты ей легко покалечить. Как младшего Чжэнкэ, к примеру, - он кивнул на недвижно лежащего юношу. Приглядевшись, Сяо-Фань узнал молодого даоса, отправившего их с Юэсюанем на обезьянью охоту. Тем временем, Чжуан Жэньцзюнь накрыл избитого Лан Чжэнкэ одеялом, и вытер руки чистой тряпицей.
– Что за вопрос был у тебя ко мне, младший?
– вопросительно взглянул он на Ван Фаня.
Они, вместе с пятью сведущими в целительском деле младшими даосами, находились в главном зале секты - просторном помещении, могущем служить как для пиршеств, так и для тренировок. Из многочисленных открытых окон, широких и высоких, в залу лился солнечный свет, озаряя настенные свитки с каллиграфией, цепляясь за рукояти и детали ножен мечей, покоящихся на подставках, что располагались на длинных столиках у стен, и отблескивая на округлых боках напольных ваз. Низкие столы и круглые подушки для сидения сейчас были оттащены к стенам, чтобы дать место лежащим на полу раненым. Пострадавшие даосы расположились на брошенных на пол толстых одеялах, придавая главному залу Удана вид полевого лазарета. Лазарета, в котором Сяо-Фань подвизался военврачом-добровольцем.
– Вы ведь занимаетесь хозяйственными делами монастыря, не так ли, мудрец?
– спросил он.
– Да, - с лёгким удивлением в голосе ответил Чжуан Жэньцзюнь.
– Почему ты спросил об этом, Сяо-Фань?
– Я заметил, что ваше чело омрачено многими заботами, - с весёлой улыбкой высказался юноша, - и решил проверить свою догадку об их причине.
–
– Забота о благополучии Удана - ноша, взятая мной добровольно. Многие даосы, как молодые, так и пожившие, считают, что Путь - совершенствование ума и тела, либо же постижение естественных наук, или и вовсе, - он криво ухмыльнулся, - махание мечом и кулаками. Но я всегда знал: мой истинный Путь - наставлять, помогать, и защищать. Неважно, как именно - все ответвления этого Пути ведут ко благу, и для меня, и для моих подопечных.
– Это очень достойное призвание, - с одобрением отозвался Ван Фань.
– Скажите, мудрец, вы были недовольны решением даоса Чжо о пожертвованиях для Пигуа из-за того, что они прибавят вам ненужных забот?
– Не только мне, Сяо-Фань!
– от избытка чувств, Чжуан Жэньцзюнь высказался много громче и сердитее обычного.
– Не только мне - всем нам! Десять лет мне придётся кормить младших пустым рисом и жидкой похлебкой, и изыскивать новые средства, чтобы даже этой скудной пищи хватило всем!
– он в сердцах тряхнул головой.
– Будь по-моему, так я пинками прогнал бы клан Пигуа, пришедший в мой дом грабить и убивать, и приведший с собой банду таких же жадных мерзавцев!
– он зло стукнул кулаком по ладони, и высказался уже спокойнее:
– От широкого жеста моего старшего Удан потеряет лицо, а желудки его учеников надолго опустеют. Сомневаюсь, что Жэньцин проявил должную мудрость, принимая это решение.
– Признаюсь - я с вами согласен, - понизил голос ученик Уся-цзы.
– Незачем кормить всяких, - он брезгливо скривился, - никчемных и алчных людишек. Но, по-моему, потеря лица Удану не грозит - наоборот, когда на реках и озерах узнают об этом случае, и решении даоса Чжо, доброе имя вашей секты только упрочится. Сообщество, пекущееся не только о близких и друзьях, но и о недавних врагах, иначе как великодушным не назовёшь.
– Надеюсь, что ты окажешься прав, Сяо-Фань, - нерадостно ответил Чжуан Жэньцзюнь, - и плодами решения моего брата по оружию станет уважение вольного люда, а не ворох тяжб, которыми нас осыпят дурные люди, желающие поживиться от щедрот Удана. Ты уже закончил с младшим Лином?
– он указал на истыканного иглами подопечного Сяо-Фаня. Кровь из ран изрубленного даоса больше не текла, а сами багровые полосы на его торсе заметно уменьшились в размерах.
– Я - закончил, мои иглы - нет, - безмятежно отозвался Ван Фань.
– Чуть позже их извлеку. Можно отдохнуть пока, а можно взглянуть на следующий сложный случай. Кто там ещё нуждается в моем внимании?
– У младшего Хуэйчэня плечо прорублено до кости, - почесал бородку Чжуан Жэньцзюнь.
– Кость тоже может быть задета. Посмотришь на него, Сяо-Фань? Я распоряжусь о новом наборе акупунктурных игл для тебя.
– Конечно, посмотрю. Ну, за дело!
– потер руки юноша.
***
Этим утром, Сяо-Фань не был в настроении восхищаться красотами горных видов. Вовсе не из-за того, что ему прискучили зрелища, что открывались с вершины Удана, либо же из-за непогоды. Солнце сияло на безоблачном небе, превращая лесистые склоны окружающих гор и холмов в волнующееся изумрудное море, шевелимое легким ветерком, а едва уловимая облачная дымка, окутывающая обитель даосов туманным покрывалом, придавала окружающему налет призрачного очарования. Но третий ученик Уся-цзы не обратил большого внимания на красу утреннего пейзажа, так как был полон радостного предвкушения.