История исторической науки России (дореволюционный период): учебник для бакалавров
Шрифт:
В середине XVII в. в России государственная власть и православная церковь взяли курс на преодоление многовекового религиозно-идеологического изоляционизма и проведения церковной реформы с целью сближения русского православия с греческой церковью. В 1653–1667 гг. была проведена унификация русских и греческих образцов. Реформа опиралась на «грекофильство» – идейное направление, известное в России с 1620-х гг., в основании которого лежали представления об истинности исключительно греческих образцов, от которых русская православная церковь якобы отошла в течение веков, последовавших за принятием христианства. Согласно данной логике, русская православная церковь нуждалась в серьезном исправлении и приближении к «общепринятым» канонам, т. е. греческим канонам. В середине XVII в. в качестве ориентира, к которому предстояло стремиться, было избрано греко-византийское направление духовного и культурного развития.
Однако у реформы по греческим канонам оказалась и другая сторона. Она проводилась
Парадоксальность в реализации намерения следовать греческим образцам состояла в том, что большую часть работы по «исправлению книг» делали т. н. приглашенные «справщики». В основном, они были выучениками латинских и униатских учебных заведений, знали польский язык и латынь. Часто это были киевские справщики, ориентированные на западноевропейскую культуру и ее польские образцы. Таким образом, над реализацией линии правительства сориентировать русскую культуру на греческие православные образцы трудились сторонники «латинства», привнося западноевропейский рационализм и собственно само «латинство», против которого русская православная церковь собственно и боролась. Процесс взаимопроникновения и взаимодействия культур шел напряженно и драматично. В результате изменения общего духовно-политического курса в стране развернулась мощная, глубокая и трагическая идейно-религиозная борьба за сохранение древней обрядности. Выступая за самобытность, сторонники древнего благочестия – старообрядцы («раскольники») – обосновывали свою правоту с помощью исторических материалов, апеллируя к решениям Стоглавого Собора 1551 г., закрепившего самобытные правила Русской Православной Церкви. Так, двоеперстие, от которого в середине XVII в. власти потребовали от православных отказаться в пользу троеперстия, всего за сто лет до этого тем же православным властями было запрещено менять под угрозой анафемы.
В отечественную историю XVII век вошел как «бунташный». Его социальные катаклизмы описывали не только духовные, но и светские авторы. Так, «Историю об астраханском бунте казака Степана Разина и о убиении в оном митрополита Иосифа, боярина князя Прозоровского и многих воевод» написал боярский сын Петр Алексеев Золотарев, служивший при митрополите Иосифе (1597–1671) Астраханском Терском до мая 1671 г. [310]
310
Митрополит Астраханский и Терский Иосиф был убит 11 мая 1671 г. казаками Васьки Уса, оставленного Стенькой Разиным в Астрахани. Иосиф был канонизирован в лике священомученика.
О значении «Астраханского сказания» Золотарева в тематической историографии крестьянской войны (восстания) под руководством С. Разина (1667–1671) современные историки Е. В. Чистякова и В. М. Соловьев образно написали: «Еще звучали выстрелы со стен астраханского кремля, бушевали ожесточенные схватки Крестьянской войны, а первый ее историк уже тайно вел свои записи, чтобы спустя восемь лет составить о ней первое летописное сказание». В написанном им сказании (Золотаревском летописце) «он излил свою ненависть к восставшим, накопленную за полтора года тревожной жизни в захваченной разницами Астрахани, но в то же время и запечатлел свидетельство очевидца об этом «бунташном» времени. С тех давних пор ведется изучение и осмысление этого крупного народного движения эпохи феодализма» [311] .
311
Чистякова Е. В., Соловьев В. М. Степан Разин и его соратники. – М., 1988.
Золотарев использовал в качестве источников собственные дневниковые записи, а также материалы приказной палаты, архиерейского дома, житийную литературу и устные свидетельства очевидцев. Новым для жанра «Сказания» стало индивидуальное авторское толкование действий людей, объяснение логики их поведения в конкретных жизненных обстоятельствах и описание самих обстоятельств.
«Сказания» составлялись и духовными авторами «в память предыдущим родам» и в напоминание о мучениках, пострадавших за православную веру от воров и изменников. Так, были написаны «Сказание о явлениях и чудесах пресвятые владычецы нашея, нарицаемыя Тихвинская, об избавлении града Цивильска от нахождения казаков Степана Разина со товарищи» и «Сказание о нашествии на обитель преподобного отца нашего Макария Желтоводского, бывшего от воров и изменников воровских казаков».
Появилось «Известие о бунте и злодействиях донского казака Стеньки Разина». В традиционное летописное повествование были включены списки рассказа о восстании С. Разина из «Гистории о царе и великом князе Михаиле Федоровиче и наследниках его».
В XVII в. действовали разновекторные идейные тенденции. Развивалось знание, появлялись новые формы учебных заведений.
Представители «латинства» поставили под сомнение истинность почти двухвековой русской религиозно-философской традиции – считать Россию особой, богоизбранной державой, «Третьим Римом». В 1667 г. на Большом московском соборе осудили «Повесть о белом клобуке», мистическом символе «Третьего Рима» и его чудесном появлении на Руси, как лживую повесть, написанную Дмитрием Толмачом (Траханиотом или Герасимовым).
Зародив сомнение в общественном сознании, данный подход в дальнейшем послужил «идейной подоплекой будущих реформ Петра I»\
Церковная реформа (знаменитый «раскол») стала первым шагом к сближению России с западноевропейской культурой. На русскую почву были привнесены элементы рационалистической философии. Одновременно начали терять свою актуальность религиозно-мистические учения о «богоизбранности» России. [312]
Виднейшим представителем «латинства» после смерти Симеона Полоцкого (1629–1680) [313] стал его последователь просветитель Сильвестр Медведеву в миру Симеон Агафонович Медведев (1641–1691). Медведев являлся автором исторического сочинения «Созерцание лет 7190, 91 и 92, в них же содеяся во гражданстве», посвященного событиям стрелецкого бунта 1682 г. После казни Медведева (1691) [314] на его сочинения был наложен строжайший запрет, они были приговорены к уничтожению. В его творчестве выразилась объективная потребность освоения отечественной мыслью нового для нее опыта рационалистического мышления. Продолжая линию Симеона Полоцкого, Сильвестр Медведев все же от него отличался тем, что ему были также близки и понятны традиционное русское понимание православного учения и события русской истории.
312
Перевезенцев С. В. Тайны русской веры. От язычества к империи. – М., 2001. – С. 309–310.
313
Симеон Полоцкий, в миру Самуил Емельянович Петровский-Сит-нианович, белорусский и русский общественный и церковный деятель, наставник царских детей.
314
Сильвестр Медведев оказался одним из главных врагов Петра I, поскольку в 1682 г., когда к власти пришла царевна Софья, он участвовал в подделке решения о передаче ей власти при малолетних царях Иване и Петре. После отстранения в 1689 г. от власти Софьи, Медведева арестовали и расстригли. В 1691 г. он был публично казнен.
На умственную интеллектуальную атмосферу в России традиционно оказывали сильное влияние воззрения царя. В краткое царствование Федора Алексеевича (род. 1661) с 1676 г. по 1681 г. были созданы новые возможности для изучения истории России. Царя Федора Алексеевича история интересовала. Его взгляды на русскую историю отличались как от представлений своего отца – царя Алексея Михайловича, так и от воззрений его младшего брата по отцу – будущего императора Петра I.
В конце царствования Федора Алексеевича появился проект создания книги по истории России с древнейших времен, который, однако, не успел осуществиться. Одним из приближенных царя были записаны общие идеи, на основании которых предполагалось написание «Истории…». Это открытие, сделанное Е. Е. Замысловским, было условно названо исследователем «Предисловие к исторической книге, составленное по повелению царя Федора Алексеевича». Это «Предисловие» затем активно анализировалось в историографии. Ему давались высокие оценки как свидетельству приближения Нового времени (А. С. Лаппо-Данилевским) [315] .
315
Оценки «Предисловия» см.: Свердлов М. Б. М. В. Ломоносов и становление исторической науки в России. – С. 106–107.
В отношении определения автора «Предисловия» высказываются разные гипотезы. Одни его видят в переводчике Посольского приказа книжнике Николае Милеску-Спафарие (Д. Т. Урсул), другие в царском окольничем Алексее Тимофеевиче Лихачеве (Е. В. Чистякова, А. П. Богданов).
Царь-философ Федор Алексеевич не был удовлетворен существовавшими русскими историческими сочинениями и желал иметь книгу, соответствующую современным требованиям западной исторической науки, и исходил из необходимости иметь, наконец, «официальный курс русской истории» [316] .
316
По выражению А. П. Богданова, которое используется в историографической литературе.