История нацистских концлагерей

Вахсман Николаус

Наследство Эйке

Гитлер видел в войне с Польшей нечто большее, чем обычную военную кампанию. Его представление о поляках как о расовых противниках – славянских «недочеловеках», которых следовало поработить или же уничтожить, – способствовало превращению Польской кампании в первую расовую войну нацистов [1108] . Пришла пора Гиммлера. С лета 1939 года его заместитель Рейнхард Гейдрих руководил формированием специальных подразделений СС и полиции, призванных следовать за вермахтом и вести борьбу против «антигерманских элементов» [1109] . После германского вторжения эти специализированные полицейские подразделения сеяли хаос на оккупированной нацистами территории Польши, терроризируя политиков, чиновников, священников и дворян, а также местных евреев. Свирепствовали и другие подразделения, и после быстрой победы Германии уже к концу 1939 года десятки тысяч мирных жителей Польши были убиты, в том числе не менее 7 тысяч евреев [1110] . В числе самых жестоких убийц на только что оккупированной территории Польши были подразделения отрядов СС «Мертвая голова» во главе с самим Теодором Эйке. Эйке уже давно именовал себя «политическим солдатом», а теперь с воображаемого внутреннего концлагерного отправился на настоящий фронт. Во время вторжения он командовал тремя штандартами (полками) СС «Мертвая голова», отдавая приказы из хорошо охраняемых бронированных вагонов поезда Гитлера. Несколько недель его люди опустошали польские села и города, грабили, арестовывали, мучили и убивали местных жителей. В награду ненасытному Эйке доверили формирование дивизии СС «Мертвая голова». Постепенно, по мере того как пребывание Эйке на фронте стало постоянным, упомянутая дивизия перестала в организационном плане зависеть от системы концлагерей. В ряды дивизии влились тысячи

эсэсовских охранников, а также несколько высокопоставленных концлагерных чинов, занявшие в ней практически все командные должности (позже некоторые вернулись в лагеря СС). И вновь Эйке вдалбливал основные эсэсовские ценности – жестокость, расизм, беспощадность – в головы своих людей, и те его не подвели. Дивизия СС «Мертвая голова» повинна в бесчисленных военных преступлениях и стала одним из самых грозных боевых формирований Второй мировой войны [1111] .

1108

Rossino, Hitler, 227–229.

1109

Wildt, Generation, 421–128, цит. по 426; Rossino, Hitler, 53–57.

1110

Rossino, Hitler; B"ohler, Auftakt; Mallmann and Musial, Genesis. О зверствах против евреев см.: Pohl, «Judenpolitik», 22–25.

1111

Sydnor, Soldiers, 37–63, 87–312; тот же автор, «Theodor Eicke», 155; Merkl, General, 137–143; Kaienburg, Wirtschaftskomplex, 74–77, 89; K^arny, «Waffen-SS», 242; Orth, SS, 157; Leleu, Waffen-SS, 541–677. После смерти Эйке командиром дивизии СС «Мертвая голова» стал Макс Зимон, еще один ветеран довоенной эсэсовской лагерной охраны; Merkl, General.

Первоначально отобранных для дивизии Эйке эсэсовцев собрали для обучения в Дахау, месте, которое многие из них хорошо знали. Именно там в 1933 году Эйке начал карьеру с должности коменданта, а теперь, шесть лет спустя, вернулся генералом. 4 ноября 1939 года посмотреть на успехи Эйке в лагерь приехал сам Гиммлер и обнаружил, что весь лагерный комплекс сильно изменился; в конце сентября 1939 года, освобождая место для войск СС, Дахау практически очис тили от заключенных, перевезя около 4700 мужчин в Маутхаузен, Бухенвальд и Флоссенбюрг. Те, кто выжил, начали возвращаться с февраля 1940 года, когда Эйке и его дивизия передислоцировались на другой учебный полигон [1112] .

1112

Merkl, General, 159–160; Z'amecnik, Dachau, 113–115.

С уходом Эйке эсэсовцы лагерной охраны лишились светила в области науки насилия. Однако дух Эйке остался; квинтэссенция его учения вошла в самую суть эсэсовских лагерей. Кроме того, Эйке никогда полностью не порывал с системой концлагерей, выступая в роли ее старейшины и советчика. Его семья оставалась в эсэсовском поселке в Ораниенбурге, и, откуда бы он ни приезжал, его всегда радушно принимали в расположенной по соседству Инспекции концентрационных лагерей, где он с огромным удовольствием делился мыслями со своим преемником на посту инспектора концентрационных лагерей Рихардом Глюксом [1113] .

1113

Orth, SS, 163, 171–172.

Здоровяк в свои пятьдесят с небольшим – Глюкс родился 22 апреля 1889 года, всего на два дня позже Гитлера, – он большую часть сознательной жизни проходил в мундире. Во время Первой мировой войны сражался во Франции, участвовал в боях под Верденом и на Сомме. После поражения Германии состоял в рядах фрейкора, объединившего ветеранов войны добровольческого корпуса, созданного в помощь ограниченной Версальским договором германской армии и способствовавшего ее перевооружению в обход ограничений этого договора. В 1931 году, в период мирового экономического кризиса, Глюкс ненадолго потерял работу. Однако еще в марте 1930 года он вступил в нацистскую партию, а в ноябре 1932 года – в СС: кадровый военный стал офицером СС. Быстро продвигавшийся по служебной лестнице Глюкс приглянулся Теодору Эйке. 1 апреля 1936 года он назначил Глюкса начальником своего штаба, сделав вторым человеком в ИКЛ. Имевшему тяжелый характер Эйке угодить было трудно, но Глюкс пришелся ему по душе. Исполнительный и энергичный, он доказал боссу свою преданность – ключевое качество для карьерного роста в организации, построенной на личных связях и фаворитизме. Эйке способствовал быстрому присвоению Глюксу звания оберфюрера, а по мере того, как в преддверии Польской кампании шеф все глубже увязал в военных делах, Глюкс взял на себя оперативное руководство ИКЛ еще до назначения в октябре 1939 года главным инспектором и стоял во главе системы концлагерей более пяти лет, до самого краха нацистской Германии, даже дольше, чем Эйке.

Идейности у Глюкса было хоть отбавляй, но вот харизмы недоставало, и ему было суждено навсегда остаться тенью своего наставника, Эйке. По сравнению с начальственным Эйке, умевшим повести за собой, Глюкс был нерешителен, что в эсэсовских кругах считалось серьезным недостатком. И если Эйке любил проводить время со своими людьми, Глюкс был замкнутым. Мир крепкого мужского товарищества СС был не для него. «Я живу очень скромно, не пью, никаких страстей у меня нет», – писал он в 1935 году. Некоторые ветераны лагерных СС смотрели на него с подозрением, как на никогда не служившего в концлагерях, и считали бюрократом. В верхах к нему относились лучше, но и здесь Глюкс не мог сравниться с Эйке. Хотя он непосредственно подчинялся Гиммлеру, близости между ними не было и встречались они редко [1114] . Гиммлер назначил Глюкса не за инициативность или лидерские качества, а потому, что тот обеспечивал преемственность, укрепляя наследие Эйке.

1114

Относительно данного и предыдущего параграфа см.: BArchB (ehem. BDC), SSO, Gl"ucks, Richard, 22.4.1889; Там же, RS (ehem. BDC). B 5195, цит. по Bl. 2748: Gl"ucks to Rasse-und Siedlungshauptamt, November 19, 1935; Tuchel, Inspektion, 58; тот же автор, Konzentrationslager, 339; IfZ, F 13/7, Bl. 383–388: R. H"oss, «Richard Gl"ucks», November 1946; H"ordler, «Ordnung», 49; Moors and Pfeiffer, Taschenkalender, 375. Назначение Глюкса произошло в октябре 1939 г. (Kaienburg, Wirtschaftskomplex, 77), а официальное утверждение в должности 15 ноября 1939 г. Его прямое подчинение Гиммлеру закончилось, вероятнее всего, 31 декабря 1941 г. (в решении кадровых вопросов ИКЛ официально подчинили Главному оперативному управлению СС, созданному 15 августа 1940 г.); Tuchel, Konzentrationslager, 228.

Ту же цель преследовало и назначение вторым лицом команды Глюкса Артура Либехеншеля. Более чем на 10 лет моложе Глюкса, он тоже был кадровым военным, ушедшим в конце 1931 года в отставку унтер-офицером после 12 лет службы в рейхсвере. А всего несколько месяцев спустя вступил в СС и летом 1934 года был уже в системе эсэсовских лагерей, где и прослужил почти до самого разгрома Третьего рейха. Либехеншель получил практический опыт как адъютант ла геря Лихтенбург, откуда летом 1937 года его перевели в ИКЛ. Здесь он возглавил политический отдел и работал в тесном контакте с Глюксом, оценившим его управленческие навыки. Другие его коллеги, напротив, видели в Либехеншеле слабака, называя «чувствительным», «тихим» и «душевным» – нелестные эпитеты в воинственном мире СС. По воспоминаниям Рудольфа Хёсса, его соседа в «шикарном» эсэсовском поселке в Заксенхаузене, где их дети нередко вместе играли, он «и мухи не мог обидеть». На самом же деле Либехеншель активно проводил в жизнь все более и более смертоносную политику ИКЛ, а позже получил шанс проявить себя в качестве коменданта Освенцима [1115] .

1115

Цит. по IfZ, F 13/7, Bl. 389–392: R. H"oss, «Arthur Liebehenschel», ноябрь 1946 г.; BArchB (ehem. BDC), SSO, Liebehenschel, Arthur, 25.11.01, R. Baer, Stellungnahme, July 3, 1944. Также см.: Там же, R.u.S. Fragebogen, August 28, 1944; Там же, пленка 44837, допрос A. Liebehenschel, 18 сентября 1946 г.; Tuchel, Konzentrationslager, 382; Cherish, Kommandant, 28. О взглядах Глюкса см.: BArchB (ehem. BDC), SSO, H"oss, Rudolf, 25.11.1900, Gl"ucks to Wander, January 14, 1941. В середине 1930-х гг. Либехеншель более двух лет прослужил в должности адъютанта в Лихтенбурге; H"ordler, «SS-Kaderschmiede», 92.

Итак, в первые военные годы у руля системы концлагерей стояли старые служаки Глюкс и Либехеншель, прошедшие школу Эйке. Преемственность почиталась и в отдельных лагерях, как минимум в комендатурах, где все ключевые

посты от старших офицеров и до блокфюреров занимали главным образом ветераны. В частности, большинство из 11 кандидатов, в период с 1939 по 1942 год, выдвинутых Глюксом на посты комендантов, ранее занимали руководящие должности в концлагерях и тоже постигли ценности Эйке [1116] . Таков был Мартин Вайс, в апреле 1940 года назначенный комендантом нового лагеря СС Нойенгамме. Вайс, 27-летним, в апреле 1933 года начавший карьеру охранником в Дахау, принадлежал к первому поколению лагерных эсэсовцев. Позже его перевели в комендатуру, а к 1938 году он дорос до адъютанта. Электротехник по профессии, Вайс был образованнее большинства своих товарищей, но в годы Веймарской республики наравне с ними исправно посещал радикальные националистические сходки и был одним из активистов зарождавшегося нацистского движения. Вайс был из новой породы подготовленных Эйке технократов террора, выдвинувшихся на первые роли в ходе Второй мировой войны. Вайс в первую очередь мнил себя профессионалом: он стал комендантом лагеря, как другие военными или полицейскими, и гордился настолько, что название должности стояло даже на личных блокнотах [1117] . В повседневной работе таких комендантов, как Вайс, подгонять не требовалось. Инспектор Глюкс подбирал не бюрократов, но людей действия, понимавших правила игры, и он с удовольствием вводил их в курс дела. По воспоминаниям Рудольфа Хёсса, Глюкс нередко попросту не отвечал на вопросы комендантов: «Вы знаете обо всем происходящем лучше меня» [1118] .

1116

Orth, SS, 60, 81; Sofsky, Ordnung, 121.

1117

Orth, SS, 95–96, 99, 136–137, 181–189, 233–240.

1118

Цит. по IfZ, F 13/7, Bl. 387: Rudolf H"oss, «Richard Gl"ucks», 1 ноябрь 1946 г. Также см.: Orth, SS, 164. Орт полагает, что Глюкс почти не вмешивался в дела комендантов, и заходит в развитии этой точки зрения слишком далеко.

Однако, несмотря на немалую власть, коменданты первых лет войны никогда не были самостоятельны. Глюкс и управленцы ИКЛ работали в постоянном контакте с каждым лагерем, принимая официальные решения по ходатайствам и давая распоряжения относительно проведения тех или иных работ, наказаний, переводов, присвоения званий, дисциплины и многого другого; ИКЛ также обновила старые лагерные регламенты Эйке [1119] . Некоторые коменданты жаловались на «нереальные» директивы, спускаемые «канцелярскими крысами» из Ораниенбурга [1120] . Но хотя некоторые распоряжения Центра они обходили, большинство приказов исполнялось. В ИКЛ также шел поток статистических данных, включая ежедневные отчеты о численности и составе заключенных, и ежемесячные о смертности и причинах смерти узников [1121] . Конечно, полной картины управленцы ИКЛ из них не получали, во многом из-за замалчивания фактов отдельными комендантами. «То, каковы лагеря в действительности, – писал Рудольф Хёсс, – из переписки и отчетов понять было невозможно» [1122] . Однако чиновники ИКЛ не довольствовались бумагами. Они инспектировали лагеря и регулярно вызывали местных лагерных начальников в Ораниенбург, поддерживая столь важные для лагерей СС неофициальные контакты [1123] . В целом в ИКЛ зорко следили за своими лагерями.

1119

Проект циркулировал в концлагерях в феврале 1940 г., а затем в окончательной версии год спустя; по-видимому, это были лишь несколько измененные предвоенные предписания Эйке. BArchB, NS 4/Ma 1, Bl. 2: Gl"ucks to LK, February 22, 1940; Himmler, DV f"ur KL, 1941, ND: 011-USSR, IMT, т. 39, здесь 262–264 (выдержки); Tuchel, Inspektion, 100.

1120

Цит. по IfZ, F 13/7, Bl. 389: R. H"oss, «Arthur Liebehenschel», November 1946.

1121

Schulte, «London»; BArchB, NS 3/391, Bl. 4–22: Aufgabengebiete in einem KL, n.d. (1942), здесь Bl. 5–6, 15.

1122

Цит. по Broszat, Kommandant, 204.

1123

О конференциях администрации концлагерей см.: BArchB, NS 4/Na 103, Bl. 57: Gl"ucks to LK, September 7, 1940. О неформальных встречах см.: StAAu, StA Augsburg, KS 22/50, Vernehmung I. Koch, April 29, 1949, здесь 11.

В дела концлагерей вмешивались и другие учреждения и лица. Большое влияние продолжала сохранять полиция; отвечая за аресты и освобождения, она регулировала приток и отток заключенных системы концлагерей и принимала участие во многих внутрилагерных делах [1124] . Облик лагерей формировали и другие ветви СС, прежде всего стремительно разраставшаяся экономическая и административная империя Освальда Поля. Наконец, некоторые важнейшие решения, как и раньше, принимались исключительно высшим нацистским руководством. Во время войны чрезвычайно усилилась личная власть рейхсфюрера Генриха Гиммлера; именно Гиммлер, обойдя «старших» соперников, сделался первым претендентом на трон Гитлера. И, несмотря на чудовищно возросшую занятость, к концлагерям, как своему детищу, рейхсфюрер продолжал сохранять живейший интерес. Гиммлер вникал во все, от тривиальных мелочей до ключевых решений, нередко давая указания в обход полиции и ИКЛ [1125] . Чины СС не могли его удержать; только в 1940 году он совершил не менее девяти поездок в концлагеря и на связанные с ними объекты [1126] . Лагеря во многом продолжали оставаться лагерями Гиммлера.

1124

С 1940 г. ордера на защитные аресты выписывали местные офицеры гестапо, а не в Берлине; Wildt, Generation, 348.

1125

Например, см.: BArchB, NS 3/425, Bl. 56: Gl"ucks to LK, February 3, 1942; Heiber, Reichsf"uhrer!, документы 109a, 184, 227; Longerich, Himmler, 511.

1126

Moors and Pfeiffer, Taschenkalender, 172–173, 229, 232, 244, 325, 330, 366, 394; Schulte, «Konzentrationslager», 144.

Смена караула

Несмотря на ярко выраженную преемственность в руководстве лагерями СС, внизу ситуация складывалась другая. После вторжения в Польшу масса охранников, уже давно проходивших военную подготовку, покинула лагеря. Осенью 1939 года в общей сложности от 6500 до 7 тысяч лагерных эсэсовцев влились в ряды дивизии СС «Мертвая голова» [1127] . Им на смену пришли новобранцы, наскоро обученные на охранников главным образом в отрядах «Мертвая голова» [1128] . Большая часть ветеранов СС погибли. Незадолго до ухода из лагерей ради командования эсэсовскими формированиями в боевых условиях Теодор Эйке собрал эсэсовцев, отвечавших обучение, в Заксенхаузене. Их задача состояла в том, чтобы научить новичков обращаться с заключенными абсолютно безжалостно, Эйке приказал уничтожать всех врагов и вредителей [1129] . Об их обязанностях новобранцам постоянно твердили и в эсэсовских печатных изданиях, перепевая старую песню об охранниках, выполняющих свой долг [1130] . Другим подтверждением надуманного приравнивания к боевым частям явилось последовавшее вскоре включение лагерных СС в состав ваффен СС (войск СС), объединивших все боевые формирования СС [1131] .

1127

K^arny, «Waffen-SS», 248; Kaienburg, Wirtschaftskomplex, 82.

1128

IfZ, Fa 127/3, Bl. 418: SS-Hauptamt to TS et al., September 2, 1939; Kaienburg, Wirtschaftskomplex, 210.

1129

Broszat, Kommandant, 104–105.

1130

Das Schwarze Korps, December 21, 1939, в Overesch et al., Dritte Reich, CD-Rom, док. 220.

1131

Wegner, Soldaten, 124–129; Buchheim, «SS», 178; Tuchel, «Wachmannschaften», 139; Mars^alek, Mauthausen, 190. Даже личные письма офицеров лагерей СС официально считались полевой почтой, как если бы они находились на фронте.