История теологии

Хеггланд Бенгт

ческий идеализм с его отрицанием сотворения побуждал отцов

Церкви также подробно рассмотреть учение о Боге и учение о со-

творении, наряду с вопросами о человеке, о воплощении и о вос-

кресении плоти. Другой характерной чертой является номисти-

ческий основной подход, который, например, проявляется у

Тертуллиана. Его также следует отчасти рассматривать на фоне

гностицизма с его проповедью свободы от Закона и превратным

истолкованием учения

апостола Павла об оправдании в антиноми-

ческом направлении (Маркион).

ИРИНЕЙ

Ириней родился в Малой Азии и, будучи ребенком, общался с

Поликарпом Смирнским, который был, в свою очередь, учеником

апостола Иоанна и произвел на Иринея глубокое впечатление. В

своей теологии он также наиболее близок малоазийской

29

традиции, восходящей к Св. Иоанну. Но свое главное дело Ири-ней

совершил на Западе. Около 177 года он стал епископом в

Лионе и оставался там до самой смерти (в начале III века).

Из наследия Иринея до нашего времени дошли лишь два произ-

ведения. Одно из них — подробное опровержение гностиков,

«Adversus haereses», сохранившееся в латинском переводе, наряду

с фрагментом греческого подлинника. Другое произведение,

«Epideixis», представляет собой изложение основных учений «апо-

стольской проповеди». Ранее оно было известно лишь по названию,

но было вновь открыто в 1904 году в армянском переводе.

Основная цель богословских трудов Иринея состояла в том,

чтобы защитить веру, хранимую с апостольских времен, от новых

учений гностиков. Угрозу для христианства прежде всего пред-

ставлял гнозис Валентина, поскольку он разрушал единство Церкви

и стирал границы между христианством и языческими религи-

озными построениями.

Иринея называют отцом кафолической догматики. В этом вы-

ражении есть определенная доля истины, поскольку он впервые

попытался дать единое и целостное представление о содержании

Писания. Ириней отвергает идеи апологетов о христианстве как

истинной философии. Он не желает пользоваться методологией

греческих мыслителей или представлять содержание откровения

как новую, более совершенную философию. Для него библейская

традиция — это единственный источник веры.

Таким образом, Ириней был подчеркнуто библейским бого-

словом. В то время как гностики искали откровения в независимом

от Писания скрытом знании, в мифах и мистической мудрости, он

исходит из Писания как единственного основания веры. Ветхий и

Новый Завет есть средства, через которые нам дается откровение

и

изначальное предание. Ириней считает, что кроме Ветхого

Завета, который в первую очередь является основой вероучения,

равным авторитетом обладает новозаветное собрание писаний,

которое в основном включает произведения, входящие в

современный канон. Однако термин «завет» в этой связи не

используется. В это время еще не произошло официальной

фиксации канона. Часть новозаветных писаний считались спор-

ными, при этом некоторые считали их каноническими,

тогда как другие оспаривали их апостольский авторитет. Однако в

общих чертах отграничение новозаветного канона произошло еще

до времени Иринея. Об этом свидетельствует то, как он сам ис-

пользует Писание.

30

Для Иринея не существовало обычного в более поздней догма-

тике противопоставления между Писанием и преданием. Устное

предание, к которому он обращается как к решающему авторитету,

есть учение апостолов и пророков, доверенное Церкви и пе-

редаваемое в ней посредством тех, кто принял весть от апостолов.

Таким образом, по содержанию оно есть не что иное, как

проповедь, записанная в Ветхом и Новом Завете. Гностики же,

напротив, искажают учение Писания, поскольку опираются на

собственные, не связанные с апостолами предания. В

известном фрагменте (Adv. haeres. 111,3) Ириней приводит не

прерывавшийся с апостольских времен перечень епископов Рима

как указание на то, что Церковь (а не еретики) сохраняет истинное

предание. Однако было бы преувеличением видеть в этом тексте

развившуюся в более поздний период теологию преемственности,

поскольку для Иринея первичным является содержание учения, а

не рукоположение для служения.

Иногда Ириней говорит об авторитетности учения как о «regula

veritatis», правиле истины. Подобным образом отцы церкви часто

говорят о «regula fidei», правиле веры как о решающей инстанции в

вопросах вероучения. О содержании этих понятий ведутся про-

должительные споры: некоторые желают видеть в них указание на

конкретное крещальное вероисповедание,

сформулированное в борьбе с еретиками, тогда как другие

истолковывают правило веры как обозначение Священного

Писания. «Истина», которая является для Иринея «мерилом» (в

связи с этим используется греческое слово «KOCVOOV») — это сам

явленный порядок спасения, о котором свидетельствует Писание и