История, в части касающейся
Шрифт:
— На мостике чисто,—произнёс в свою очередь я.
Я вышел из рубки и, тихо ступая, направился к дверям трапа, ведущего в трюм судна. По дороге остановился и поглядел на палубу.
Микульский вывел из строя фонарь, освещавший палубу. Сова и Коршун, пригнулись у люка чуть поодаль. Сова смазывал петли люка, чтобы они не скрипели в самый неподходящий момент. Он должен был открыть его. Пользовались они нашими привычными методами, а не магией, чтобы не встревожить чувствительных к подобным вещам диверсантов. Вывод
Отключенный фонарь не должен был предупредить своим светом находящихся внизу людей раньше времени о том, что люк открыт. Коршун должен был выстрелить из сорока трёх миллиметрового гранатомёта спецгранаты, начинённые капсулами со снотворным. Роль остальных была—ворваться в помещение после разрывов и положить тех, кто не уснул, а продолжал стоять. Таков был план. Теперь посмотрим как пройдёт. Я не склонен был недооценивать противника. Точно так же к делу относились и остальные бойцы нашей группы.
Перед тем, как войти в дверь, Виталий так же смазал петли и первым нырнул в проём. Я последовал за ним. За мной выстроились Дуплет, Туча, Фагот, Левша и Лимон. Мы тихо стояли на трапе у последнего пролёта, готовые к движению. Я сообщил по нашей связи, что мы на исходной и готовы.
Внизу послышались три негромких хлопка с промежутком между разрывами не более секунды. Мы тут же ринулись вниз по трапу, рискуя сломать себе шею.
Как оказалось, капсулы не сработали. Теперь начались вариации на тему штурма.
Белобрысый здоровенный детина, облачённый в обычную одежду матроса уже падал, обмякший после попадание двух пуль, выпущенных Совой сквозь раскрытый люк вверху.
Только один диверсант мирно спал, упав там, где его сразили маленькие капсулки. Остальные, не поражённые капсулами, рассыпались по трюму и палили из своего оружия кто вверх в люк, кто по трапу.
Пули хлопали рядом в какой-то большой ящик, за которым я укрылся, отрывая от него щепы дерева. Одна пуля срекошетировала от стального борта и ударила меня сзади в левое плечо. Чёрт возьми! Эдак они положат пол-группы!
Я достал с пояса гранату, взглянул на Бекаса, притаившегося рядом. Тот кивнул мне, давая знать, что понял. Я выдернул чеку и метнул гранату в сторону стрелявших в нас фридентальцев, крикнув по радио: "Граната!"
Как только громыхнул разрыв, я метнулся вправо от ящика, поливая пространство перед собой очередью из своего автомата. Раненое плечо уже давало себя знать, ограничивая и затрудняя мои действия, но останавливаться было нельзя. Бекас был по другую сторону ящика, нырнув к следующему укрытию.
То, что я рванул из своего укрытия, было очень своевременным решением. Сзади меня грохнул взрыв, и меня швырнуло на огромный деревянный ящик впереди. От удара я выронил свой автомат и едва не отключился. Оружие было сейчас вне досягаемости. Я вытащил из кобуры пистолет
В этот момент из-за ящика вылетел здоровенный малый в чёрном гидрокостюме и врезал ногой мне по руке, выбивая пистолет. В левой руке его сверкнул нож, который он держал обратным хватом. Правой рукой он попытался заехать мне в челюсть.
Я нырнул ему под руку, одновременно костяшками согнутых пальцев правой руки нанеся ему удар в подмышечную впадину. Этот удар должен был парализовать его, полностью отключая его от происходящих событий. Не останавливаясь, левой ногой я двинул ему с наружней стороны в колено его правой ноги. Колено было сломано. Мой соперник упал на пол.
Грохнул ещё один взрыв где-то за ящиками. Меня обдало жаром. Я упал на пол. Перекатился кувырком, схватил свой пистолет и был готов открыть огонь по любой появившейся мишени.
Всё было кончено. Мои гусары окончательно сломили остатки сопротивления. После шума битвы, в трюме стояла оглушительная тишина. Дым плавал по замкнутому пространству, пытаясь скрыть от взгляда любопытных то, что произошло здесь.
Я осмотрел внимательно тело, лежащее передо мной, и не увидел следов от капсул. Просчёт. Капсулы не пробили плотную прорезиненую ткань гидрокостюма. Не должны были пробить. Чёрт возьми, как я лопухнулся! Эта ошибка чуть не стоила мне жизни! С другой стороны, начать до того, как они облачатся в костюмы мы всё равно не могли бы.
У меня похолодело под ложечкой. Я быстро провёл перекличку, убеждаясь, что все наши живы. Все были живы. Кроме меня, только Левша получил лёгкое ранение в бедро.
Делайте выводы, кабальеро! Хотите взять языка из состава спецгруппы, не пользуйтесь снотворным—не работает на гидрокостюмах.
Да, ребята оказались крепкими и хорошо подготовленными. У нас было преимущество внезапности и численное превосходство, однако победа не была слишком лёгкой. Большой крови тоже не было. Учитывая все вводные и подготовку наших оппонентов, я оценивал результат операции, как успешный.
Мы собрали команду в две кучи в трюме, предварительно связав оставшихся в живых и убедившись, что мёртвые останутся мёртвыми. Немного погодя к живым присоединился Паноцкий.
Согласно плану, после того, как мы убрали часовых, Микульский поставил специальную завесу вокруг судна, блокируя любые звуки. Таким образом, то, что мы пошумели немного, никто и никогда не узнал. Я не расчитывал на подобное развитие событий, но всё же принял меры предосторожности. Как оказалось, не зря.
По моему настоянию Туча обработал сначала рану Левши, затем только мою. Рана была несерьёзной, но даже при поразительных успехах местной медицины, она будет ещё некоторое время беспокоить. Не беда! Не в первый раз. Такие мелочи не могут помешать мне выполнять работу.