Итальянская комедия Возрождения
Шрифт:
Руффо. Не дай мне Бог того, чего мне более всего хочется, если я когда-нибудь проговорюсь.
Фаннио. Видишь ли, Руффо, ты погубил бы и меня, и сам бы лишился той пользы, которую получишь от этого дела.
Руффо. Не бойся, выкладывай побыстрее.
Фаннио. Знай же, что Лидио, мой хозяин, — гермафродит.
Руффо. А что толку, что он дермородит?
Фаннио. Я говорю: гермафродит. Сквернослов ты этакий!
Руффо. Хорошо, а что это значит?
Фаннио. Будто сам не знаешь?
Руффо. Знал
Фаннио. Гермафродиты — это те, у кого и тот и другой пол.
Руффо. И Лидио — из таких?
Фаннио. Это я тебе и втолковываю.
Руффо. И у него пол женский, а корешок мужской?
Фаннио. Да, сударь.
Руффо. Клянусь Евангелием, мне всегда казалось, что у твоего Лидио в голосе, да и в повадках есть что-то женское.
Фаннио. А потому знай, что на этот раз он будет пользоваться с Фульвией только своим женским полом, ибо, затребовав его к себе в женском обличье и обнаружив, что Лидио — женщина, она настолько поверит твоему духу, что после этого, уж будь спокоен, наверняка ее заобожает.
Руффо. Это одна из забавнейших интриг, о которых я когда-либо слышал. И поверь, Фаннио, к нам потекут денежки.
Фаннио. Все дело в том, насколько она щедра.
Руффо. Ты спрашиваешь, щедра ли? Любовники всегда завоевывают кошелек стебельком порея, недаром люди влюбленные, вроде нее, готовы отдать дукаты, платье, скот, должности, поместья и саму жизнь.
Фаннио. Ты меня утешил.
Руффо. Утешил и ты меня с этим своим бородобритым.
Фаннио. Мне нравится, что ты никак не выговоришь название этих двухснастных людей. Ведь если бы ты даже пожелал, то и тогда не сумел бы выговорить, как они называются.
Руффо. А теперь ступай к Лидио, переодевайтесь. Я же бегу предупредить Фульвию, что нынче она получит желанное.
Фаннио. Итак, я буду служанкой.
Руффо. Вот именно. Будьте готовы к моему приходу.
Фаннио. Вмиг. Я хорошо сделал, что отыскал платье и для себя.
ЯВЛЕНИЕ ВОСЕМНАДЦАТОЕ
Руффо. До сих пор дело складывается так, что само небо не могло лучше распорядиться. Если Самия за это время успела вернуться домой, Фульвия наверняка уже должна меня ждать. Я ей докажу, что дух сделал решительно все и что ей достаточно произнести несколько слов над этой фигуркой и совершить такие действия, какие она признает уместными в качестве заклинаний, а также внушу ей никому, кроме своей служанки, об этом не рассказывать, что бы из этой ее любви ни получилось. Еще скажу, что я тотчас же все исполню, после чего и уйду. А вот и Самия ждет на пороге.
Самия. Входи скорее, Руффо, и иди к Фульвии туда, в нижнюю ее спальню, так как наверху — эта скотина Каландро.
ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТНАДЦАТОЕ
Самия. Куда ты, Фессенио?
Фессенио. К
Самия. Сейчас тебе не удастся с ней поговорить.
Фессенио. Почему?
Самия. Она с некромантом.
Фессенио. Прошу, впусти меня.
Самия. Нет, сейчас никак нельзя.
Фессенио. Глупости!
Самия. Сам ты ходячая глупость.
Фессенио. Я-то… тьфу, чуть не сказал тебе… Но так и быть, сделаю еще круг и вернусь.
Самия. И правильно сделаешь.
Фессенио. Если бы Фульвия знала то, что знаю я, она не носилась бы со всякими духами. Ведь Лидио мечтает быть возле нее куда больше, чем она, и хочет с ней встретиться сегодня же, и я собственными устами хочу ей об этом сообщить, ибо знаю, что она мне за это что-нибудь даст, поэтому я и Самии об этом ничего не сказал. Дай-ка я уж лучше отсюда удалюсь, ибо Фульвия, завидев меня, может подумать, что я здесь только для того, чтобы поглазеть на ее некроманта, который, видно, и есть тот самый человек, что сейчас выходит из дома.
ЯВЛЕНИЕ ДВАДЦАТОЕ
Руффо. Дело пошло на лад. Теперь я выпутаюсь из своего жалкого положения и сброшу с себя эти лохмотья, так как получил от нее немалые денежки. Так что теперь могу затеять и более крупную игру! Она — женщина богатая, и, насколько я понимаю, влюбленность в ней сильнее рассудка. И если не ошибаюсь и даже уверен, что она сдуру еще раскошелится. Я же не помышлял даже и о меньшем счастье. Гляди-ка, гляди, и сны бывают вещие! Она и есть та самая фазаниха, которую я нынче ночью поймал во сне; мне приснилось, что я много-много перьев выдернул у нее из хвоста и засунул их себе в шляпу. Если она мне попадется — а теперь мне кажется, что оно так и будет, — я ощиплю ее так, что дела мои надолго поправятся. Честное слово, я тоже сумею провести время в свое удовольствие и добьюсь этого. О-о, как мне повезло! Какая-то женщина машет мне, чтобы я подошел к ней. Кто это? Я ее не знаю. Подойду-ка к ней поближе.
ЯВЛЕНИЕ ДВАДЦАТЬ ПЕРВОЕ
Руффо. У-ух, это ты, Фаннио. Однако одежда изменила тебя так, что я тебя не узнал.
Фаннио. Разве я не хорош?
Руффо. Хорош. Во всех отношениях. Идите, постарайтесь-ка удовлетворить эту неудовлетворенную женщину.
Фаннио. Мы-то с тобой хорошо знаем, что на этот раз она удовлетворена не будет.
Руффо. Да-да, на этот раз Лидио предстанет перед ней женщиной.
Фаннио. Да, сударь. Что же, можем идти?
Руффо. Как вам будет угодно. Лидио одет?
Фаннио. Он ждет меня здесь поблизости и так хорош собой, что нет человека, который не принял бы его за женщину.
Руффо. Ого! Это мне нравится! Фульвия вас ждет. Иди разыщи Лидио, и не мешкая отправляйтесь к ней, а я останусь тут поблизости, чтобы узнать, чем кончится дело. Ого-го! Смотрите, она уже на пороге. Уж больно поспешно выполнила она все то, что я ей наказывал.