ИВ. Тетралогия
Шрифт:
«Неужели мне все-таки суждено умереть? — обрушились все мои надежды, вновь повергая в пучину отчаяния. — Но как? Не станет же священник меня убивать, да и души самоубийц не получают прощенья». — обреченность вновь сломила меня.
Но, оказалось, все гораздо проще. Глаза пастора лихорадочно блестели, и он быстро, но очень настойчиво заговорил:
— Тебе ничего не нужно делать, Мэри. Просто ни в коем случае не пей сегодня крови, терпи, молись, не поддавайся искушению, прими это как испытание. Считай, что сегодня твой строгий пост. Господь укрепит тебя, но помыслы должны быть тверды и непоколебимы, какой бы мучительной не казалась проклятая жажда. И тогда ты тихо заснешь, а
Чувствуя себя опустошенной и почему-то преданной, я отвергла его предложение. Сил держаться почти не оставалось, а раздражение, обида и другие негативные эмоции буквально рвались наружу.
— Спасибо, падре, но раз это последний день моей жизни, я должна провести его достойно. Я отправлюсь на кладбище, как и собиралась.
Джиэнпэоло с подозрением посмотрел на меня, однако задерживать не стал, предупредив напоследок:
— Хорошо, Мэри, ступай, а я предупрежу Аластеров о расторжении помолвки. Думаю, завтра они поймут, почему, когда я объявлю о твоей скоропостижной кончине. А потом проведу весь день и всю ночь коленопреклоненным в молитвах о спасении твоей души. Но помни: если ты дрогнешь, проявишь слабость, ты станешь чудовищем, а я прокляну тебя и не стану покрывать, ибо это не исповедь. И тогда за тобой придут силы, борющиеся с нечистью, все равно убьют тебя, но тебе не избежать тогда вечных мук преисподней. Мне давно следовало поступить так с моими братьями. Прости, Господи, мою слабость! — буквально выкрикнув последние слова, Джиэнпэоло схватился за крест на груди.
Помолившись у могил родителей, я стояла и с горечью думала о том, что скоро и я лягу здесь рядом с ними, а ведь мне так хотелось жить, стать счастливой женой и матерью, увидеть внуков. И ничего этого никогда уже не произойдет.
Какая ужасающая несправедливость! Моя мама, умирая, была даже на год моложе, чем я сейчас. Но она хотя бы познала любовь и счастье с моим отцом и успела подарить жизнь мне. «Ну, ничего, очень скоро, я вновь увижу родителей, Господь не оставит меня, — уговаривала я себя. — Это должно служить мне утешением, значит, такова моя судьба».
Из-за тучи снова выглянуло осеннее солнце. Пробиваясь сквозь дымку, оно светило совсем не ярко, но у меня немилосердно заболели глаза, а головная боль и чувство голода усилились. Вдобавок, у меня отвратительно зудели и ныли десны, а раздражение росло так, что в груди тесно становилось. Пришлось возвращаться домой.
Очень не хотелось думать о скорой смерти, которая казалась неизбежной. Не то, чтобы я смирилась с ней. Она по-прежнему безумно страшила, несмотря на слова Джиэнпэоло, но я уже смогла кое-как взять себя руки. «Леди в любой критической ситуации обязана вести себя достойно», — напоминала я себе.
Не пожелав видеть ненавистного Троя, чтобы отвлечься от тягостных мыслей, я предпочла остаток дня провести с Нэнси. Наверное, няня — единственный человек, кто будет искренне горевать обо мне. Хоть бы чудовище не выместило злость на ней, когда я нарушу его планы.
Пища и напитки не приносили никакого облегчения. К сожалению, я уже вполне отчетливо осознавала, какой именно еды, точнее, питья я так сильно жаждала.
Вспоминая счастливое прошлое и рассеяно рассказывая какие-то смешные случаи из жизни в пансионе, я отсела от няни подальше, стараясь отвлечься от дикого, но мучительного желания вцепиться ей в горло. Казалось, я слышу, как под ее черной кожей неторопливо течет по венам вожделенная кровь. Силы постепенно оставляли меня. Я понимала, что конец мой уже близок, но мучения
Однако Трой не пожелал предоставить мне решать свою судьбу. Он потребовал, чтобы я вместе с ним вышла в темнеющий сад, буквально вытащив меня за руку.
Там нас ожидала молоденькая темнокожая девушка-служанка, смирно и отрешенно не обращающая на нас никакого внимания. Ноги у меня подгибались, голова кружилась. Усадив на скамейку, кузен продолжил убеждать меня в том, как весело нам будет вместе, мы сможем путешествовать и предаваться любым развлечениям, какие мне еще и не снились. Но все эти разговоры вызывали лишь отвращение.
— Оставь же меня, дай спокойно умереть, — взмолилась я, — мне очень, очень плохо сейчас.
— Тебе достаточно сделать лишь несколько глотков — и все изменится. Ты увидишь совсем другой мир! — уговаривал меня злодей. — Смотри как это просто, — он медленно наклонился к шее девушки и прокусил ее. Тоненькие багровые струйки потекли по шоколадной коже в вырез платья. — Попробуй, только попробуй, какой чудесный вкус, — он обмакнул свой палец и медленно облизал его.
Желудок мой судорожно сжался, безумная жажда иссушила горло, но, зажмурив глаза, я решительно замотала головой. «Нет! Я выдержу это дьявольское искушение, обязательно выдержу. И скоро, уже совсем скоро я буду в раю вместе со своими родителями, надо только потерпеть еще совсем немного. Он не погубит мою душу, это все, что у меня осталось!», — изо всех сил уговаривала я себя.
— Зачем отказываться от того, что никогда не пробовала? Я же знаю, как тебе сейчас это нужно, — продолжал настаивать Трой.
Он подвел девушку к скамье, поставил на колени и наклонил ее шею к моему лицу. Манящий запах крови сводил с ума, в ушах стоял звон, голова кружилась все сильнее, в глазах потемнело, боль в горле стала невыносимой… И вдруг все вокруг исчезло. Ничего больше не имело значения, только это невероятное ощущение эйфории, безумного восторга и неземного блаженства!
Я поняла, что пью кровь бедной девушки. Да что там пью, я жадно глотаю, как иссушенный пустыней путник, захлебываюсь от восторга! Солоноватая и сладкая одновременно, кровь несла в себе самое большое наслаждение из всех, прежде испытанных. Мои благие решения и предстоящая геенна огненная уже не имели значения, остановиться, казалось, немыслимо! Я не желала этого!
— Достаточно! — отрезвил меня грубовато-насмешливый голос Троя, буквально вырвавшего девушку у меня из рук. — А-то ты убьешь ее. Не хватало мне в придачу к брату еще полоумной кузины. Я научу тебя контролировать жажду.
Оторванная от горла служанки, я с гневом и яростью смотрела на своего искусителя, лишившего меня источника счастья. Он же, напротив, поглядывал на меня весело и даже ласково, несмотря на ворчливые интонации.
— А ты вставай, забудь все, что здесь произошло и быстро уходи, — велел девушке Трой и она поспешно ретировалась.
На некоторое время жажду крови сменили другие ощущения. Мир вокруг начал неуловимо меняться, становясь непохожим на то, что я знала прежде. Очертания предметов приобретали удивительную четкость, а природа вокруг, наоборот, казалась сказочной и волшебной. Очевидно, это менялось мое зрение, теперь мир выглядел объемнее, шире, ярче, сочнее! Я слышала каждый звук, каждый шорох, случайный скрип или вздох на расстоянии немыслимом для человеческого уха. Я и сама менялась, тело налилось силой, которую я представить себе раньше не могла, как будто для меня больше нет ничего невозможного.