ИВ. Тетралогия
Шрифт:
— Простите, мисс Мэри, это я так, о своем, — успокоившись, проговорила она. — Боюсь, новая хозяйка может меня выгнать. Большая Вы уже стали, и без няни можно обойтись, раз гувернантка есть. А для услуг горничную Вам приставят. И куда мне тогда? Снова на плантацию? Да и отвыкла я уже от той жизни. Новые дети могут и не появиться, не молода уже эта мисс, а-то и привезет свою служанку, я лишняя стану.
С ужасом я вдруг поняла: помимо появления в нашей жизни этой мисс Гвендолин, которая отбирала внимание моего отца, я могу лишиться еще и няни, своего единственного друга, и кто же
— Не бойся, Нэнси, — горячо зашептала я, обняв ее. — Я поговорю с папой и стану просить его, чтобы тебя оставили, — заверила я, ничуть не сомневаясь, что отец мне не откажет.
— Ох, мисс Мэри, добрая Вы душа, — поцеловала она меня в лоб полными губами. — Принесла же нелегкая на нашу голову эту новую хозяйку. Разве плохо без нее жили? — запричитала негритянка. — Но Вы и не думайте об этом, и в голову мои глупые слова не берите, — снова заохала Нэнси. — Вас-то мистер Санторо никому в обиду не даст. Давайте-ка я лучше Вас умою, да ступайте в зал к гостям, а-то злыдня эта, гувернантка Ваша, опять отчитывать начнет.
Свадьбу назначили на осень, после сбора урожая и Дня благодарения, но приготовления начались заранее. Однако слова и слезы Нэнси никак не шли из моей головы, да еще в книге «Сказки матушки гусыни» Шарля Перро я прочитала историю о Золушке, что еще больше лишило меня покоя, поэтому я все-таки решилась прийти с вопросами к отцу.
— Ну, что ты, глупышка, — тот даже рассмеялся моим страхам. — Неужели ты думаешь, что я стану меньше тебя любить или позволю кому-нибудь обижать? Никто и никогда не займет твоего местечка в моем сердце. И разве мисс Гвендолин похожа на злую мачеху? — поинтересовался он.
— Папа, а зачем тебе вообще нужна новая жена? Разве нам сейчас плохо? — все же уточнила я.
— Каждой девочке необходима мама, — серьезно ответил отец. — К тому же, ты скоро вырастешь, выйдешь замуж, у тебя появится своя семья, дети. А я останусь здесь совсем один. Думаешь, это хорошо?
Я представила одинокого папу в пустом доме, и у меня глаза защипало от нахлынувшего сострадания, и я отрицательно замотала головой — конечно нехорошо.
— И потом, Мэри, — добавил он, — ведь ты же всегда хотела брата и сестру. Но ты же понимаешь, что для этого я обязательно должен жениться.
Я кивнула. Брат или сестра являлись для меня тогда веским аргументом, ведь в то время мне, как никогда, не хватало детского общества. И хотя я по-прежнему осталась уверенной, что новая мама мне не нужна, но понимала: без нее не обойтись. Раз уж отцу нужна жена, ничего не поделать. К тому же, если он сказал, что все будет хорошо, и он никому не даст меня в обиду, значит, так и есть. Когда же я попыталась замолвить словечко за Нэнси, отец также велел об этом не беспокоиться и рассказал о том, как едва не лишился меня:
— Когда тебе не исполнилось и года, в комнату заползла гремучая змея и свернулась возле тебя. Нэнси ее заметила, когда ты проснулась и захныкала, а аспид поднял голову и угрожающе зашипел. Если бы она попыталась позвать на помощь или попробовать найти палку, за это время змея могла укусить тебя. Не раздумывая,
Твоя няня так и не разжала руку, пока на ее крик не подоспели другие слуги. Укуси гадина младенца — это верная гибель, тебе бы уже ничего не помогло, но и Нэнси несколько дней пролежала при смерти с распухшей рукой. Она спасла тебе жизнь, понимая, что сама может умереть. То, что она для нас сделала — бесценно, и я тогда же решил для себя, что если она выживет, то останется с нами столько, сколько сама пожелает. Так что не волнуйся за свою няню, я никому не позволю ее выгнать. К тому же, ей, возможно, вскоре придется нянчить и других детей в нашей семье.
Теперь, когда сомнения разрешились, будущее рисовалось, как и прежде, ярким и безоблачным. А Нэнси после рассказа отца стала мне еще ближе и дороже.
Однако наступившая осень вместо ожидаемых торжеств принесла в наш дом поистине страшные события, и мисс Гвендолин оказалась вовсе ни при чем. Все случилось за несколько дней до моего девятого дня рождения. Октябрь — пора ненастная. В ту ночь за окном гремели сильные раскаты грома, молнии сверкали даже сквозь плотные портьеры, а в стекла тревожно бил дождь, мешая спать. Непогода разыгралась не на шутку.
Заснуть оказалось невозможно, и чтобы скоротать время, я принялась мечтать о том, что мне подарят в этом году. Возможно, кузены опять смогут нас навестить. Я представляла, как удивится Марко, заметив, что я выросла за это время на целых два дюйма. Прервал мои мечтания шум и крики, дом наполнился топотом ног. Я вскочила с колотящимся сердцем, понимая, что случилось что-то нехорошее. Тут в комнату влетела запыхавшаяся дрожащая Нэнси и, не зажигая свечи, кинулась ко мне:
— Скорее, мисс Мэри, бегите со мной, — быстро зашептала она. — Только молчите, не-то беда случиться.
Ничего не понимая, кроме того, что действительно произошло нечто ужасное, я выбежала следом. Бледная как полотно, няня быстро тянула меня по коридору в одной ночной сорочке и босиком, не обращая внимания на усиливающийся шум и пронзительный женский визг, лишь только поторапливала:
— Скорее, мисс Мэри, скорее!
Меня обуял страх, сковывающий движения. Не в силах оставаться в неведении, я все же попыталась о чем-то спросить, но негритянка прижала дрожащий палец к губам и резко мотнула головой, призывая к молчанию. Сбежав по неосвещенной черной лестнице в подвал, няня почти ощупью втолкнула меня в темноту и сама быстро скользнула следом, плотно затворив за собой дверь, и, судя по звуку и ее натужному дыханию, придвинула ко входу что-то тяжелое.
— Нэнси, что случилось, от кого мы бежим? — испуганно спросила я, когда она, прижав меня к себе, усадила на колени, а сама устроилась прямо на ледяном полу.
— Там плохие люди, мисс Мэри, грабители и убийцы, — зашептала она. — Так что сидите тихо, как мышка, здесь они нас не найдут, если Господь от нас не отвернется.
Несмотря на холод, меня словно жаром обдало:
— Там же остался папа! — в панике попыталась я вскочить на ноги, но няня только крепче прижала меня к себе, зажимая ладонью рот.