Иван Саввич Никитин
Шрифт:
невинность дочери, предупредил подношение и спрятал сочинение милейшего Ивана
Саввича в ящик письменного стола. Наталья и ее гувернантка случайно прослышали о
том и вечером, когда все уже хорошенько откушали, натанцевались и теперь
прогуливались, любуясь устроенной в саду иллюминацией, .пробрались в кабинет
Вячеслава Ивановича и изъяли «запретный плод», а затем изучали его при свете
фсжарика. Так позже рассказывал о сем романтическом приключении
родственников Плотниковых.
Комментируя почти 40 лет спустя этот сентиментальный сюжет, зять Натальи
Вячеславовны В. П. Малыхин свидетельствовал: «То обстоятельство, что Никитин
просил позволения у отца Натальи Вячеславовны посвятить и прочесть ей стихи... дает
право предположить, что его чувство к Наталье Вячеславовне не было чувством
простой вежливости». *
Профессор А. М. Путинцев, посвятивший много своих работ Никитину, восстал
против такой версии. Оговорившись, что первой любовью поэта была Аннушка
Тюрина (очень неубедительная и надуманная история), он создал свою красивую
легенду. Согласно ей, Иван Саввич, хотя и заглядывался на Наталью, тем не менее был
очарован ее подружкой — учительницей Матильдой Ивановной Жю-но. Таинственная
молодая иностранка, живая, смешливая, бойкая, и влюбленный в нее русский поэт —
21
все складывалось в пользу привлекательности такого сюжета. В качестве главного
аргумента приводилось стихотворение Никитина (В альбом М. И. Жюно):
И дик и невесел наш север холодный,
Но ты сохранила вполне ^
Горячее сердце и разум свободный
В суровой чужой стороне...
А. М. Путинцев склонен относить Матильде и ряд дру^ гих стихотворений'Ивана
Саввича. Доказательства ученый строил весьма зыбкие, ошибался в фактах. Он не знал,
к примеру, что загадочная швейцарка вовсе не уезжала из Воронежа на родину,"а
служила позже у родственников Плотниковых и умерла в 1884 г.
Писем М. И. Жюно или каких-либо документов, связанных с ней, не сохранилось. В
жизни поэта она промелькнула светлым холодноватым лучом и больше не возникала,
kte его посланий к Плотниковым не заметно, что он действительно был влюблен в нее:
приветы-поклоны, упоминания об изучении французского языка, разные бытовые
мелочи .'. — и ни одного хотя бы намека на сердечное чувство.
Еще больше запутало эту историю сохранившееся в архиве поэта загадочное
стихотворение «На память И. С. Н.». Это послание в свое время вызвало целое
«следствие» в интимной биографии Никитина, породило десятки гипотез. На наш
взгляд, автором самодеятельной прощальной
видать^..») была Наталья Плотникова. В этом нас убеждает сравнительно-
стилистический анализ стихотворения и писем Никитина к Плотниковым, в которых
фигурирует имя молодой хозяйки Дмитриевки.
Весна 1856 г. оставила чуть приметный отпечаток в лирике Никитина. Это была
пора его лучших надежд — увы, несбыточных.
Поник я в тоске головою, Под песни душа замерла... Затем, что под кровлей чужою
Минутное счастье нашла...
{В альбом Н. В. Плотниковой)
Лирический герой Никитина жадно ищет сердечной радости, но не находит
ответного зова. Он, как всегда,
обращает свой взгляд к природе, великой и недоступной человеку, гибнущему от
общего зла и собственного несовершенства:
Гляжу и любуюсь: простор и краса...
В себя заглянуть только стыдно: Закиданы гр'язью мои небеса,
Звезды ни единой не видно!.. ( («Рассыпались звезды, дрожат и горят...»)
Поэты — современники Никитина, создавая идеал жен-щинь^ поднимались над
обыденным, бытовым, нередко; как Аполлон Майков, уходили в сконструированный
идеальный мир', убегали в далекое прошлое — будь то овеянная мифами мудрая
Греция или дивная Италия. Иван Саввич в любовной теме прикован к прозе бытия, его
фантазия скована собственной трудной судьбой — оттого-то его произведения почти не
знают светлой интимной музыки. «Никитинская лирика любви, — писал Сергей
Городецкий, — это лирика несчастной любви».
Не девичьи «ланиты», не прелесть «очей», не «ножка дивная»,, а верная подруга и
заботливая мать, согласие: в доме — вот о чем его песня:
Первый гром прогремел. Яркий блеск в синеве,
В теплом воздухе песни и лега; Голубые цветки в прошлогодней траве
Показались на свет из-под снега.
Пригреваются стекла лучом золотым;
Вербы почки свои распустили; Й с надворья гнездо над окошком моим
Сизокрылые голуби свили!
(«Первый гром прогремел...»)
22
Тем же семейным настроением согрето стихотворение «Гнездо ласточки», где
контраст «элементарного» счастья «певуньи» с утробным существованием
ненасытного мельника достигает подлинного драматизма.
Много позже поэт-народоволец П. Ф. Якубович, испытавший влияние Никитина, в
своей книге «В мире отверженных» поведает, как начальник тюрьмы прикажет разо-
рить сотни гнезд ласточек, приютившихся под стрехами острога. Нравственно-бытовой