Иверский свет

Вознесенский Андрей Андреевич

Полисадова, я наивно знал лишь нашу семейную легенду

о нем. Что я знал тогда?

Мать моя помнила мою прабабку, дочь Полисадова.

Та была смуглая, властная, темноокая, со следами высо-

когорной красоты.

«Прапрапрадед твой — Андрей Полисадов, — писала

мне мама, — был настоятелем одного из муромских мо-

настырей, какого, не помню. Бабушка говорила, что его

еще мальчиком привезли, как грузинского заложника,

затем,

кажется, он воспитывался в кадетском корпусе,

а потом в семинарии. Когда дети Марии Андреевны при-

ехали в Киржач, все говорили: «Грузины приехали.,.»

Помню, как, шутливо пикируясь с отцом, мать называла

его «грузинский деспот».

Приехав в Муром, опрашивая людей, разыскивая

ускользающую нить, я чувствовал себя а'ля Андроников,

только речь шла не о ком-то чужом, пусть дорогом —

поэте ли, историческом персонаже, — а речь шла о тебе,

о твоем прошлом, о судьбе. Было кровное ощущение

истории. Мне везло. Оказалось, что собор, в котором

служил Полисадов, — ныне действующий.

В ограде я обнаружил чудом уцелевшее нелриме-

ченное никем надгробье, с оббитыми краями и обло-

манным завершением. На камне было имя Полисадова

и дата смерти. Странен был цвет этого розоватого Лаб-

радора со вкраплениями — «со слезой». Он всегда ме-

няет цвет. Я приходил к нему утром, в сумерках, в ясные

и ненастные дни, лунной ночью — цвет камня всегда был

иным. То был аметистовый, то отдавал в гранат, то был

просто серым, то хмуро-сиреневым. Это камень-на-

строение. Или это неуловимый цвет изменчивого вре-

мени?

Постепенно все прояснялось. Родился Андрей Поли-

садов в 1814 году. Списки высланных после Имеретин-

ского восстания, подписанные Ермоловым, хранят имена

репрессированных. В 1820 году был доставлен во Вла-

димир и тут же усыновлен.

Имя, которым нарекли мальчика, не было случайным.

Святой Андрей считался покровителем Грузии и России.

Проповедник Андрей Первозванный, сжимая в руке

гвоздь от распятия, достиг Западной Грузии и распро-

странил там христианство.

Древний список Картлис Цховреба, грузинская жем-

чужина, повествует, как он «перешел гору железного

креста». Далее летописец прибавляет: «Есть сказание,

что крест тот воздвигнут самим блаженным Андреем»

(стр. 42).

О том же мы читаем в дреанеславянском шедевре

«Повести временных лет»: «въшед на горы сия, благо-

слови я, постави крест... » По преданию, проповедник

Андрей достиг Киева и Новгорода,

распространяя хри-

стианство в России. Не случайно синий крест андреевско-

го флага осенял моря империи.

Кстати, в «Повести временных лет» мы впервые

встречаем письменное упоминание гор. Мурома и пле-

мени «муромй».

Андрей Полисадов был загадочной фигурой россий-

ской духовной жизни. Происхождение тяготело над ним.

Будто какая-то тайная рука то возвышала его, то повер-

гала в опалу. Он награждается орденами Владимира и

Анны. Однако имя его таинственно убирается из печати.

Даже в «Провинциальном российском некрополе», со-

ставленном великим князем Николаем Михайловичем,

имя его, обозначенное в оглавлении, затем необъяснимо

исчезает со страниц.

Он был отменно образован. Владимирская семина-

рия, где он воспитывался, была в 30-е годы отнюдь не

бурсой, а скорее церковным лицеем. В те годы редак-

тором владимирской газеты был Герцен. В семинарии

серьезно читались курсы философии и истории. Студен-

ты печатали стихи, в том числе и фигурные.

Сохранились стихи Полисадова. Уже будучи в Муро-

ме, он оставил труд о местных речениях и обычаях, за

который был отмечен Академией наук Его поразило

сходство славянских слов с грузинскими — «птах» аукал-

ся с грузинским «пхта», тьма (т. е. десять тысяч) отзыва-

лось «тма», «лар» — «ларец»... Суздальская речушка Кза

серебряно бежала от грузинского слова «гза», что озна-

чает «дорога». Зевая, муромцы крестили рты так же,

как это делали имеретинские крестьяне. А на второй

день пасхи на могилы здесь клали красные яйца — все

возвращало к обычаям его края.

Документы свидетельствуют, что шеф жандармов ге-

нерал от кавалерии Дубельт лично занимался судьбой По-

лисадова. Сохранилась обширная переписка братьев.

У Брокгауза и Ефрона можно прочитать, что назван-

ный брат Полисадова Иоанн, с которым они были близки,

стал известным проповедником в Исаакиевском соборе.

Весь Петербург собирался на его проповеди. Двоюрод-

ный брат его Василий, богослов., был главой мис-

сионерской церкви в Берлине. Печатал свои труды

на французском и немецком. Интересны его работы о

Платоне.

Будучи настоятелем собора Петропавловской крепос-

ти, именно Полисадов исповедовал Каракозова перед

казнью. В госархиве хранится собственноручная записка