Иверский свет
Шрифт:
«Да!» — сказал ревнивый Тарелкин.
«Нет», — лениво ответил Прохоров
и ударил Тарелкина по уху.
Бой Охотника и Художника,
перед бабой и небесами!
Визг собак, ножей и подножек.
У обоих разряд по самбе.
Чем окончится поединок?
Но этаж обвалился с грохотом,
и с небес какой-то скотина,
подражая печному гулу,
проорал: «Побратим мой Прохоров,
я — Дима!»
И добавил: «Олохолуу!»
Больше
11 .ГОЛОС
Раздайте себя немедля,
даруя или простивши,
единственный рубль имея,
отдайте другому тышу!
Вовеки не загнивает
вода в дающих колодцал.
Чем больше от сердца отрываешь,
тем больше в нем остается.
Так мать — хоть своих орава —
чужое берет сиротство,
чем больше от сердца отрываешь,
тем больше в нем остается.
Люблю перестук товарный
российского разноверстья —
сколько от себя оторвали,
сколько еще остается!
Какое самозабвенье
в воздухе над покосами,
май будто сердцебиенье,
особенно — над погостами.
Под крышей, как над стремниной,
живешь ты бедней стрижихи,
но сердце твое стремительное
других утешает в жизни...
Пекущийся о народе,
раздай гонорар редчайший,
и станешь моложе вроде,
и сразу вдруг полегчает.
Бессмертие, милый Фауст,
простое до идиотства —
чем больше от сердца отрываешь,
тем больше жить остаешься.
Вознесенский
— 161
Раб РОСТА или Есенин
не стали самоубийцами,
их щедрость — как воскресение,
звенит над себялюбивцами.
Нищему нет пожарищ.
Беда и победа — сестры.
Чем больше от сердца отрываешь,
тем больше ему достается.
ЭПИЛОГ
Почему онемела комиссия,
вскрыв мамонтово захоронение?
Там в мерзлоте коричневой
севернее Тюмени
спят Прохоров и Тарелкин,
друг друга обняв, как грелки.
Мамонты-бедолаги,
веры последней дети...
Попробуйте их, собаки
новых тысячелетий.
ХОББИ СВЕТА
Я сплю на чужих кроватях,
сижу на чужих стульях,
порой одет в привозное,
ставлю свои книги на чужие стеллажи —
но свет
должен быть
собственного производства.
Поэтому я делаю витражи.
Уважаю продукцию ГУМа и Пассажа,
но крылья за моей спиной
работают, как ветряки.
Свет не может быть купленным
или продажным.
Поэтому я делаю витражи.
Я прутья свариваю электросваркой.
В наших магазинах
Я нашел тебя на свалке.
Но я заставлю тебя сиять.
165
чуть выпив,
шел популярней, чем Пеле,
носил гитару на плече,
как пару нимбов.
(Один для матери — большой,
золотенький,
под ним для мальчика — меньшой...)
Володька!
За этот голос с хрипотцой,
дрожь сводит
отравленная хлеб-соль
мелодий,
купил в валютке шарф цветной,
да не походишь.
Спи, русской песни крепостной,
свободен.
О златоустом блатаре
рыдай, Россия.
Какое время на дворе —
таков мессия.
Но в Склифосовке филиал
Евангелия.
И Воскрешающий сказал:
«Закрыть едальники!»
Твоею песенкой ревя
под маскою,
врачи произвели реа-
нимацию.
Ввернули серые твои,
как в новоселье.
Сказали: «Топай. Чти ГАИ.
Пой веселее».
Вернулась снова жизнь в тебя.
И ты, отудобев,
нам всем сказал: «Вы все — туда.
А я — оттуда!..»
Гремите, оркестры,
козыри — крести.
Высоцкий воскресе.
Воистину воскресе!
1980
ФИАЛКИ
А. Райкину
Боги имеют хобби,
бык подкатил к Европе.
Пару веков спустя
голубь родил Христа.
Кто же сейчас в утробе?
Молится Фишер Бобби.
Вертинские вяжут (обе).
У Джоконды улыбка портнишки,
чтоб булавки во рту сжимать.
Любитель гвоздик и флоксов
в Майданеке сжег лолглобуса.
Нищий любит сберкнижки
коллекционировать!
Миров — как песчинок в Гоби!
Как ни крути умишком,
мы видим лишь божьи хобби,
нам Главного не познать.
Боги имеют слабости.
Славный хочет бесславности.
Бесславный хлопочет: «Ой бы,
мне бы такое хобби!»
Боги желают кесарева,
кесарю нужно богово.
Бунтарь в министерском кресле,
монашка зубрит Набокова.
А вера в руках у бойкого.
Боги имеют баки —
висят на башке пускай,
как ручка под верхним баком,
воду чтобы спускать.
Не дергайте их, однако.
Но что-то ведь есть в основе?
Зачем в золотом ознобе
ниспосланное с высот
аистовое хобби
женскую душу жмет?
У бога ответов много,
но главный: «Идите к богу!.. »
...Боги имеют хобби —
уставши миры вращать,
с лейкой, в садовой робе