Иверский свет
Шрифт:
Аж наружу зияет дыра.
Но заноза осталась
ГОВОРИТ МАМА
Когда ты была во мне точкой
(отец твой тогда настаивал),
мы думали о тебе, дочка, —
оставить или не оставить?
Рассыпчатые твои косы,
ясную твою память
и сегодняшние твои вопросы:
«оставить или не оставить?»
ШОССЕ
«80» — в нимбе знака,
как некий новый святой.
Раздавленная собака
валяется на осевой.
Не
зачем же она за мной
как по дрезинной рельсе
несется по осевой?
Рана черна от гнуса.
Скорость в пределах ста.
Главное — не оглянуться.
Совесть моя чиста.
4 13 —
Я не ведаю в женщине той
черной речи и чуингама,
та возлюбленная со мной
разговаривала жемчугами.
Простирала не руку, а длань.
Той, возлюбленной, мелкое чуждо.
А ее уязвленная брань —
доказательство чувства.
ЧЕРНОЕ ЕРНИЧЕСТВО
Когда спекулянты рыночные
прицениваются к Чюрленису,
поэты уходят в рыцари
черного ерничества.
Их самоубийственный вывод:
стать ядом во имя истины.
Пусть мир в отвращении вырвет,
а следовательно — очистится.
Но самое черное ерничество,
заботясь о человеке,
химической червоточиной
покрыло души и реки.
Но самые черные ерники
в белых воротничках,
не веря ни. в бога, ни в черта,
кричат о святых вещах.
Верю в черную истину,
верю в белую истину,
верю в истину синюю —
не верю в истину циника...
Мой бедный, бедный ерник!
Какие ж твои молитвы?
У лица дождевые дворники
машут опасной бритвой.
Тоска твою душу ест,
вот ты и хохмишь у фрески,
где тащит страдалец крест:
«Христос на воскреснике».
Но мужество не в коверничестве,
а в том, чтоб сказать без робости:
да сгинет общее ерничество
во имя Светлого Образа!
Поэты — рыцари чина
Светлого Образа
Да сгинет первопричина
черного ерничества!
СКУПЩИК КРАДЕНОГО
I.
Прицепись ко мне в упор,
бюрократина.
Ты опаснее, чем вор,
скупщик краденого!
Лоб крапленый полон мыслями,
белый как Наполеон,
челка с круглыми залысинами
липнет трефовым тузом...
Символы предметов реют
в твоей комнате паучьей,
как вещевая лотерея:
вещи есть — но шиш получишь!
II.
Кражи, шмотки и сапфиры
зашифрованы в цифири:
«№ 4704... мотоцикл марки Ява».
«Волга» (угнанная явно).
Неразборчивая
цифра...
пешка Бобби Фишера,
ключ от сейфа с шифром,
где деньги лежат.
200 ООО гора Арарат,
на остальные пятнадцать номеров подряд
выпадает по кофейной
чашечке с вензелем
отель «Украина»,
печать райфина
или паникадило (по желанию),
четырехкомнатная «малина»
на площади Восстания,
или старый «Москвич»
(по желанию).
236-49-45.... непожилая,
но крашенная под серебро прядь
поможет Вам украсть
тридцать минут счастья -+-
кофе в номер
(или пятнадцать рублей денег).
Демпинг!
(тем же награждаются все последующие
четные номера).
№ 14709.... Памятник. Кварц в позолоте.
С надписью «Наследник — тете».
Мне. № 147015. Библиотечный штамп лиловый.
Золотые буквы сбоку:
«Избранное поэта О-ва»
(где сто двадцать строчек Блока).
№ 22100 Пока еще неизвестно что.
N9 48.... Манто, кожаное, но
хлоркой сведено пятно.
№ 1968 Судья класса «А»,
мыло «Москва».
На оставшийся 21 билет
выпадает 10 лет».
III.
Размечталась, как пропеллер,
воровская лотерея:
«Бриллианты миссис Тэйлор,
и ворованные ею
многодетные мужчины,
и ворованная ими
нефть печальных бедуинов,
и ворованные теми
самолеты в Йемене,
и ворованное время
ваше, читатель, к этой теме,
и ворованные Временем
наши жизни в море бренном,
где ворованы ныряльщиком
бриллианты нереальные,
что украли душу, тело
у бедняжки миссис Тэйлор... »
И на голос твой с порога,
мел сметая с потолков,
заглянет любитель Блока
участковый Уголков,
потоскует синеоко
и уйдет, не расколов.
(Посерьезнее Голгоф
участковый Уголков.)
С этой ночи нет покоя.
Машет в бедной голове
синий махаон с каймою
милицейских галифе.
Чуть застежка залоснилась,
как у бабочки брюшко.
Что вы, синие, приснились?
Укатают далеко.
(Где посылки до кило.)
Дочь твоя ушла, вернулась
и к окошку отвернулась,
молода, худа и сжата,
плоскозада, как лопата
со скользящим желобком —
закопает вечерком
с корешами вчетвером!
Рысь, наследница, невеста.
И дежурит у подъезда