Из другого теста

Сергеева Александра

— Не буду, — проворчал Риг, сбавляя скорость, чтобы не загнать медведей.

Пыхтящий позади Дубль-Ри возмущённо сопел. И не потому, что все медведи с мандаринами буквально фанатели по зеленоволосой — он чуял особое отношение друга к этой самке. А раз так, значит, она самая безупречная двуногая в их лесах. Иной его закадычный дружок просто-напросто не заслуживал.

— С другой стороны, она лучше нас всех знает нашу собственную природу, — продолжал рассуждать Ойбер. — И в этом смысле с ней будет проще, чем с остальными. Анабер прав: я тоже ощутил, что она чувствует меня, будто знает давным-давно. Акери никогда не говорит и не делает

ничего лишнего. Она единственная меня вообще никак не раздражает. Ракна, конечно, обалденная девчонка. Но иногда так меня бесит, что… Словом, бесит страшно, — со вздохом признался он. — Нутбер верно говорил: нельзя доверяться сердцу женщин. Когда Эйбер потерял голову от своей мусульманки, та всё твердила, что ей достаточно быть с ним. Помнишь? Обещала, что никогда не допустит появления ребёнка. Не повесит на него вину за свою смерть. А что вышло? И двух лет не прошло, как забеременела.

— Ты жалеешь, что у нас появился малыш Хаук? — не понял причины его брюзжания Ригбер.

— Ястребок всем в радость. Даже людям. Хотя нет: им особенно. Малыш Хаук — лишнее доказательство того, что берры на планете не переведутся. Значит, жизнь продолжается. Не думаю, что о таком можно сожалеть.

— И его мать не думала. И Галка не думает. Ты глянь: ей на всё плевать, лишь бы Патрик не бегал от неё, как полоумный. И ведь добьётся своего. И Пата к рукам приберёт, и сына ему родит. При этом ни тебя, ни меня, ни самого Пата не спросит, как ей обойтись со своей жизнью. Она мне нравится: достойная девушка. Пережить её смерть будет нелегко. Но, если после неё останется новый берр, это того стоит.

— Ага, ты это Патберу скажи, — многообещающе посоветовал Ойбер, наподдав ногой подвернувшийся камень. — Его это успокоит. А то он у нас скоро нору примется рыть, чтоб в крепость не возвращаться. Его обожаемая Галка настырна на зависть. Может, подсказать ей, как брать медведя за уши, чтоб брало за душу.

— Сами разберутся…, - буркнул Риг и осёкся.

Ойбер тоже заметил внизу у крепости шатающуюся под лунами медведицу. Машка прогуливалась, задумчиво любуясь озером, а со стены на неё пялились сторожа. Всех зверей, кроме берровых дублей и собак, на ночь отправляли за стены, дабы не бродили по улицам и не сшибали без присмотра углы оград. Но, все уже знали, что у одной из беррих в дублях молодая медведица, а не мандарин, как у прочих. И если бы та пожелала, ночевала бы в крепости. Нет, тут что-то другое — переглянувшись, поняли Риг с Ойвиндом и рванули вперёд.

Дубли тоже наддали: это их родственница — и практически уже чья-то подруга — а тут такое безобразие. Юная девушка шляется за стеной в полном одиночестве. Уж не обижают ли её — грозно рыкнул Дубль-О, понемногу набирая в росте. Дубль-Ри — по молодости лет — ещё не чувствовал потребности проявить себя в глазах девушки любой ценой. Но вошёл в раж за компанию: скакал рядом с другом и угрожающе хрипел. А на стене, зная о великолепном зрении приближающихся берров, пожимали плечами мужики. Дескать, ничего не могли поделать: звали, а она фордыбачит.

Ойбер первым распознал причину Машкиных капризов: на её спине кто-то лежал.

— Акери?! — удивлённо выпалил он. — Что ещё за новости?

Риг тоже разглядел зелёные волосы, но как раз он-то совсем не удивился. И не обиделся, что малышку Ари бросили одну за стеной. Подруги её любят, выходит, знали, что делали. Скорей всего, решили, что этакая невидаль привлечёт повышенное внимание, а той захотелось

поспать — только и всего. Вот Машка и убрела в сторону от крепости, оберегая сон Ари. Девчонки, наверняка, уже спят. А медведица просто не видит причин ломиться в незнакомую ей пока крепость самостоятельно. Вот придёт кто-то из своих, тогда она дотащит спящую Акери до подруг и выгрузит её, куда надо.

Несущихся к ней «своих» капризница, конечно же, заметила. Но выпендривалась, демонстрируя девичью гордость — чуть не заржал Риг над её смешными полудетскими выкрутасами. Впрочем, хватило её ненадолго. Едва мужчины до неё добрались, Машка облегчённо выдохнула и притёрлась бочком к Дубль-О. Тот немного сдулся и расправил плечи, молодецки поигрывая хвостами. Дескать, вот я тут какой могучий красавчик и славный парень. Кокетливо косясь на хвастуна, Машка тоже поубавила в росте — дозволила снять с себя дрыхнувшую обузу. У неё намечались иные планы на эту ночь, а с её поклажей пусть разбираются двуногие — это их единокровница.

Ойбер забрался на медведицу и осторожно спустил Акери вниз — Риг принял её на руки. Тут же обнаружил, что Ари проснулась и вовсю пялится на лапающего её нахала. Стало как-то неловко и чуть-чуть страшно: обидится ещё, тогда к ней и вовсе уж не сунешься.

— Это ты, — удовлетворённо мяукнула Акери и потянулась.

Риг невольно прижал её к себе покрепче.

— Проснулась? — хмыкнул Ойбер, спрыгнув с Машки.

И всем телом приналёг на бесцеремонную медвежью морду, рвущуюся поучаствовать:

— Да сгинь ты! Ещё на ручки к ней попросись, орясина! — пыхтел он.

Дубль-Ри медленно, но упорно задвигал его подальше от центра событий.

— Рада тебя видеть, — поприветствовала Ари нахального медведя и погладила нос, что шарил по её телу: — Я знаю, что нравлюсь тебе. Ты мне тоже нравишься.

Дубль-Ри польщенно заурчал, обвивая хвостами друга и зеленоволосую.

— А уж как мне-то вы оба нравитесь! — насмешливо проворчал Ойбер, поднимаясь с земли и выбивая пыль из долгогривой шевелюры. — Так, может, дома об этом поговорим? А то у нас тут весьма некстати ночь приключилась.

— Да, мне нужно домой, — заволновалась Акери, пытаясь выпрыгнуть из объятий.

— Э-э, — отрицательно помотал головой Риг. — Верхом поедешь. А то мы с тобой три дня будем добираться домой, что в трёх шагах отсюда.

— Знаешь, даже у вежливости есть границы, — усмехнулся Ригбер, многозначительно прищурившись в сторону медведя.

Дубль-Ри мигом плюхнулся на пузо, всем своим видом показывая, насколько оно опустело. И покосился на рощицу, за которой пасли его заслуженный обед. Дубль-О с Машкой уже брели туда, сцепившись хвостами. А он что, не наработался сегодня? Или друг настолько захирел, что не дотащит до дома эту костлявую немочь?

— Да, отпусти ты его! — хмыкнул Ойбер. — А то твой артист сейчас помрёт прямо на глазах публики, — кивнул он на мужиков, что похохатывали у приоткрытых ворот.

Риг кивнул, и прохиндей, задрав хвосты, косолапо стартовал вслед за романтичной парочкой.

— Ладно, ребята, вы тут гуляйте, а я домой, — деликатно попрощался Ойбер и рванул к воротам.

Ригбер пошёл следом, прижимая к себе Акери. Она положила голову ему на плечо и задумчиво теребила прядь его длинных волос. Её носик уткнулся в шею, но Риг не ощущал дыхания девушки, словно нёс какой-то пригрезившийся ему фантом. Когда он миновал ворота и потопал по нижней улице, Акери внезапно спросила: