Из мещан
Шрифт:
– Обе девушки под моей опекой! – не делая ни малейшего различия между нею, аристократкой, и дочерью бедного лесничего.
Полина немало знала случаев, когда мещане, достигнув высокого положения, старались забыть о своем круге, а этот вдруг кичится именно мещанством… а на дворянство смотрит свысока.
Неужели он не такой, как другие?…
Решить этого Полина не могла, вот почему иногда была резка с управляющим во время вечернего чая, за которым можно было вести разговоры.
Полина не раз слышала, с
Мягкая и прочувственная звучность его голоса при этом заставляли приливать кровь к сердцу Полины, с нею он никогда не говорил таким тоном.
И все же она не делала ни малейшей попытки к сближению с Геллигом, хотя чувствовала себя до того одинокой, что порой смертельно скучала.
Однажды она с отцом и мачехой навестили пастора, у которого находилась Гедвига, но ее не было дома. В разговоре о молодой девушке не было упомянуто, и когда пасторша делала обратный визит, она не взяла с собой Гедвигу. По этому поводу возникло небольшое пререкание между барышней-аристократкой и мещанином-управляющим.
– Я думала, что фрейлейн Гедвига навестит меня! – заметила Полина.
– Почему вы это могли подумать, если вы не пригласили ее к себе?
– Но я была не у нее, а у пастора! – оправдывалась Полина.
– Но она же там живет!
– Я знаю!
– Так почему же вы не пригласили ее?
Полина пожала плечами, а управляющий прибавил в заключение:
– Гедвига – девушка достойная во всех отношениях!
Полина отвернулась и промолчала, хотя ей очень хотелось познакомиться с Гедвигой. Она была заинтересована, что представляет собой подруга детства Геллига… Но разговора об этом больше не начинала.
И Полина продолжала скучать…
Даже отец теперь не нуждался в ней… В столице он спасался в ее комнату для отдыха, здесь же было столько комнат, что он мог где угодно отдохнуть без помехи.
Но мачеха тоже скучала и решила поэтому обратить внимание на управляющего…
Стояло чудесное утро…
Сусанна вышла на прогулку и шла по аллее парка, разбитого вблизи дома, когда навстречу ей попался Геллиг.
– Не хотите ли пройтись? – любезно предложила она ему.
Ганс сдержанно ответил:
– Извините, некогда!
– Ах, вы, делец! – рассмеялась госпожа фон Герштейн. – Бросьте все и давайте погуляем, утро такое прекрасное.
Геллиг удивленно взглянул на нее и холодно заметил:
– У меня нет времени для прогулок, баронесса!
С этими словами он зашагал прочь.
– Медведь! – презрительно бросила ему вслед баронесса.
В следующий раз, когда она увидела управляющего за разборкой почты, она кокетливо сказала ему:
– Новые журналы получили?
– Да,
– Почитайте мне что-нибудь!
– Здесь только серьезные вещи!
– А вы женщин считаете не способными интересоваться чем-либо серьезным?
– Разные бывают женщины!
– А я, по вашему, не принадлежу к разряду серьезных женщин?
– Извините меня, я думаю, что не принадлежите!
Баронесса ушла, недовольно фыркнув, а при случае сказала мужу:
– Терпеть не могу этого мужика!
– Какого мужика?
– Да Геллига! Ужасный неуч, говорить с порядочными людьми не умеет!
И тогда баронесса стала приставать к мужу, чтобы поехать в столицу развлечься! Но он счел за лучшее пригласить несколько офицеров своего полка.
Когда Полина узнала об этом, она промолчала, считая, что для нее лично выгоднее терпеть присутствие офицеров здесь, в деревне, чем ехать в столицу, где они могли бы задержаться надолго. Столица вовсе не прельщала Полину, где ей снова пришлось бы переживать, слыша насмешки по адресу своего отца.
15.
Полина находилась в хороших отношениях с госпожою фон Блендорф, в силу чего она постаралась любезнее встретить и принять обоих сыновей этой аристократки, Альфреда фон Браатц и лейтенанта фон Блендорф, находившихся в числе приглашенных.
С приездом гостей в деревню жизнь Полины резко переменилась. Теперь она все время находилась среди веселых молодых людей. За день целая вереница проходила разных лиц перед ее глазами. А поздно вечером, оставаясь одна, молодая девушка погружалась в размышления, мысленно перебирая достоинства всех ее знакомых.
Как всякая молодая девушка, Полина мечтала о будущем, представляя себе, каким бы она желала видеть своего мужа! И из всей вереницы молодых людей она добровольно ни за что не выбрала бы. И тогда она с горечью шептала: „Никого нет возле меня, о ком бы стоило бы подумать. Решительно никого…“
Но девическое воображение иногда рисовало ей идеальный, заманчивый образ мужественного человека с сильным характером и непреклонной волей…
Но под этот образ не было никого из ее знакомых подходящих, и тогда она снова шептала:
– Никого! Совершенно никого нет подле меня!…
Твердила она это с безнадежностью, и в тоже время, краснея, словно опасаясь, чтобы кто-нибудь не подслушал ее.
И она озиралась по сторонам, боясь даже того, как бы кто, взглянув на нее, не отгадал ее тайных мыслей!… А отгадав, мог бы воскликнуть:
„Зачем ты лжешь, гордая девушка?… Ты хорошо знаешь, что есть такой человек возле тебя!“…
И Полина, насилуя свои мысли, заставляла сгруппироваться их вокруг Альфреда фон Браатц. Она доказывала себе, что это самый подходящий во всех отношениях для нее жених.