Из-под пяты веков
Шрифт:
Марину по голове.
Удар пришелся в темя. Марина, тихо охнув, упала возле огня. Правая её рука попала в
огонь.
Иона, схватив жену обеими руками за горло, приподнял её и бросил оземь. Плюнув
потом в лицо лежавшей, он повернулся к Марине и отдернул её от огня, прикрикнул:
– Что притворилась? Собирай чум!
Через несколько минут он убедился, что Марина не дышит. Животный страх охватил
Иону, вытолкнул его из чума.
– Поганое место!
беспорядке наваливая весь скарб на сани.
Семь оленьих упряжек уже стояли около чума: готовился в этот день Иона к перекочёвке
и оленей запряг до того, как зайти в чум, позавтракать и напиться чаю.
3
Когда Марина очнулась, рядом она увидела хрипевшую мать. Отец уже отъезжал от
«поганого места».
Она пронзительно крикнула.
Но то ли не узнал отец её голоса, то ли не слышал крика, – только не оглянулся, а лишь
быстрее погнал оленей.
Марина обхватила шею матери руками и зарыдала, завыла вместе с нею...
Мать царапала ногтями свое лицо, рвала волосы на голове, неистово кляла богов:
– Проклятые боги! Тьфу, тьфу на вас! Ничего вы не знаете про человека, как песец не
знает про капкан у привады1.
– Тьфу на вас, слепые вы! Не верю больше вам!
Потом сама испугалась своих слов. Начала молиться богам, обещала им самые большие
жертвы, если вернётся Иона.
И верила: должен вернуться муж, потому что осталась на чумовище любимая дочь, ни в
чем не повинная...
Двое суток лежали на чумовище Марина и её мать.
Иона не вернулся...
На третьи сутки проходил со своим стадом мимо того места Максим Ванукан.
Максим Ванукан – старый человек. Максим Ванукан знает старые обычаи. Он не
остановит своих оленей у «поганого места». Максим Ванукан не скажет приветливого слова
«поганой женщине», издыхающей на чумовище.
Но Максим Ванукан видит не одну, а двух женщин. Такого случая он не помнит и от
стариков не слыхал о чём-либо похожем. Минуту он раздумывает, потом решительно
поворачивает свою упряжку к лежащим на снегу женщинам.
– Амгэ?2 – спрашивает, остановив оленей.
Мать Марины знает обычаи тундры. Она, обессиленная, уже согласна принимать их, как
месть злых богов, хотя и не знает, за что. Она знает: ничем не провинилась перед мужем. Но
думает: провинилась в чём-то перед богами. И боги бросили на неё уголь из костра. Она
покорна воле богов. Она может ругать богов, может плевать на них, но она не осмелится
нарушить обычая, освященного тысячелетиями. Она кричит Максиму:
– Я – поганая. Ко
со мной мёртвая. А после девка ожила. Девка – моя дочь Марина. Возьми мою девку себе.
Увези девку с собой. Моя судьба – издохнуть на чумовище. Ты увезешь девку с собой – это
будет её судьба.
– Иди! – сказал Максим Ванукан Марине.
– Не хочу! – кричит девочка.
Максим взял Марину в охапку и положил на свои сани.
Марина рванулась с саней...
Тогда взял Максим Ванукан веревку и привязал Марину к саням.
Плакала привязанная Марина, колотилась головой о сани. А мать Марины опять рвала на
себе волосы, ногтями царапала себе лицо. И слёзы смешивались с кровью на лице.
Максим Ванукан оставался глухим к этим воплям. Максим Ванукан знал своё дело: он
взял вожжу и хорей – шест, которым погоняют оленей, и поехал к стаду.
ЕЁ СУДЬБА
1
Марина три месяца болела после того, как подобрал её на чумовище Максим Ванукан.
Жена Ванукана ухаживала за Мариной, как за своим любимым ребёнком. И Марина
постепенно примирилась с потерей матери. Время и работа притупили её воспоминания о
страшном дне, когда она вместе с матерью была брошена на чумовище.
От пережитого глаза её стали покорными, как глаза оленя, а улыбка очень редко
появлялась на её лице... Она делала то, что заставляли делать её Максим или его жена.
Никогда ни о чём не просила она ни самого Максима, ни его жену. Никогда не спрашивала у
1 При ловле песцов капканами ставят сначала «приваду» – рыбу или мясо. Песец привыкает ходить к приваде,
есть её. Тогда к приваде ставят капкан.
2 Амгэ? – Что?
них ни про отца своего, ни про мать. Она примирилась с тем, что семья Максима – её семья.
И когда умерла старуха Ванукан, Марина молча заменила её как хозяйку. Ни Максим, ни его
сыновья не почувствовали поэтому отсутствия руки хозяйки, когда умерла старая Ванукан.
День за днём Марина всё больше и больше начинала интересоваться жизнью семьи
Максима. Стала расспрашивать о их роде, о том, как они жили, как промышляли, где
кочевали.
Особенно охотно расспрашивала она старшего сына Максима – Сергея –
тридцатилетнего крепкого весельчака, умевшего о каждом событии рассказывать непременно
смешно.
Сергею тоже нравилось разговаривать с Мариной. Ему всё хотелось, чтобы Марина
засмеялась звонко, весело, как умел он сам смеяться. Но Марина всегда только улыбалась. И