Из развода с любовью
Шрифт:
В дверь вежливо постучали, и на пороге кабинета материализовалась фигура секретаря с подносом в руках. На нем две чашки кофе и блюдце с засахаренным миндалем.
– И сливки, - Игнатов даже не оторвался от чтения бумаг: - Яна, ты ведь пьешь со сливками?
– Да необязательно, - мне совсем не хотелось напрягать постороннего человека. Но Виталик так посмотрел на меня, что стало понятно, спорить с ним опасно. А потому я согласно кивнула: - Со сливками.
Мрачное небо за окном поразительно точно зеркалило мрачное настроение начальства: темные круги под глазами, выдвинутая
– Нет, это невозможно, я не понимаю, чему ты так откровенно радуешься, когда мы с тобой по уши в… - он запнулся. Безупречное воспитание картавого не позволяло ругаться при даме.
– В серпантине? – любезно подсказала я.
Игнатов раздраженно закрыл папку и вперил в меня взгляд:
– Мне нужно понимать, что тебя так веселит.
– А не то что? Накажешь? – его раздражение действовало вопреки законам логики. И при взгляде в скульптурное суровое лицо, уголки моих губ сами собой растянулись в широкой улыбке.
Заметив этот странный оскал на моем лице, Игнатов со вздохом отложил ручку и документы, окончательно убедившись в моем непродуктивном настроении.
– Просто я не понимаю тебя. Не знаю тебя. И это заставляет первым делом тебя изучить. Я не люблю, когда вокруг меня темные пятна, - он пристально взглянул на меня.
– Мне ведь по сути ничего о тебе неизвестно.
– Как и мне о тебе, - кивнула в ответ, - я точно так же понятия не имею, как ты живешь в свободное от офиса время. Вдруг ты маньяк- таксидермист и в твоем доме спрятана сотня дохлых бельчат.
– Официально приглашаю тебя к себе, убедишься лично, что есть, а чего нет в моем доме, - по опасному блеску в глазах читалось, что соглашаться с таким предложением нельзя. Он неотрывно смотрел на меня на протяжение долгих шести секунд. Я выдержала этот тяжелый взгляд и даже бровью не повела. Воздух между нами стал на несколько градусов горячее, и это почувствовали мы оба.
Виталик ослабил узел галстука и откинулся на спинку кресла:
– Давай поиграем?
– Во что же?
– В факты. Как в «Правда или действие», только оставим одну правду. Ты сама выбираешь, что рассказать о себе.
– И в чем интерес? – я нервно заерзала на диване.
– В том, что я смогу лучше узнать тебя, а ты меня. Если хочешь, разумеется.
Я хотела. Я очень хотела!
Виталик чуть подался вперед и по побелевшим костяшкам пальцев стало понятно, до чего он напряжен. Как игрок, поставивший все фишки на красное, он жадно ждал, пока крупье нажмет рычаг. Игнатов был человеком действия, и любая неизвестность его убивала.
Наконец я кивнула, принимая правила игры. Один факт из своей жизни в обмен на вопрос, мучивший меня последние недели. Честная сделка.
– Кто начнет?
– Уступаю даме, - он сделал жест рукой, очерчивая в воздухе дугу.
– Отлично, - я облизнула пересохшие губы, - есть кое-что постыдное…В девятом классе родители отправили нас на экскурсию в Санкт-Петербург. Первый раз всегда самый яркий, верно же? А у меня все
– И все? – В.Г. разочарованно цокнул языком. Кажется, его не впечатлили мои откровения.
– Извини, у меня довольно размеренная жизнь. И потом, я до сих пор мучаюсь, что так и не увидела танец маленьких лебедей, все в автобусе обсуждали, а я что…потом даже сочинение писали на эту тему.
– И как, написала?
– Не-а, притворилась больной и так усердно имитировала, что заболела на самом деле и почти месяц провалялась дома.
– Как находчиво, - Игнатов встал из-за стола и, обойдя его по периметру, остановился передо мной. – Мне правда понравилась эта история, очень…в твоем стиле. Однако, я хочу узнать другое: что ты делала в суде, и в каких отношениях ты сейчас с Олегом. Расскажешь?
Улыбка тотчас сползла с моего лица. Я отодвинулась на пару сантиметров вглубь дивана и инстинктивно вжала голову в плечи, чтобы черепахой, спрятаться от проблем в панцире. Виталик, не мигая смотрел на меня, и болезненный, безумный блеск в его глазах пугал.
«Он не обидит меня…не обидит же?», - я перевела взгляд на начальника, стараясь убедить себя в том, что с ним я в безопасности и….нет. Слишком рано. Верить мужчине - роскошь, которую я не могла себе позволить.
– Не расскажу, - я опустила взгляд вниз и принялась разглаживать складки юбки, лишь бы не смотреть на Виталика, - извини, это слишком личное. Я улажу все вопросы с мужем, и тогда…а сейчас не могу, прости.
– Ожидаемо, - он горько усмехнулся и снова вернулся за кресло, очерчивая дистанцию между нами. Он начальник, я подчиненная, правила не меняются, - ладно, тогда моя очередь рассказывать.
– А можно я сама спрошу кое-что? – выпалила быстрее, чем смогла оценить, хорошая ли это идея.
– Даже так? Что ж, попробуй.
Я нервно поправила ремешок сумки, старательно делая вид, что это занимает больше чем задаваемый вопрос. Но хриплый от волнения голос выдал меня с потрохами.
– Виталик, я хочу знать, что происходит между нами? Ведь что-то…происходит?
Игнатов взял в руки карандаш и засунул его в механическую точилку. Раздалось тихое жужжание. Он проверил, насколько заострился стержень и, не удовлетворенный результатом, повторил процедуру. Делал все медленно и основательно, будто это единственное, что его интересовало. Наконец Виталик отложил сточенный на треть карандаш в сторону и посмотрел на меня:
– Хочешь правду? – Я молча кивнула: - Отлично. Тогда сообщаю тебе, заметь, честно и ничего не утаивая, что в откровенность должны играть оба партнера, ты и я. История про балет вышла невероятно трогательной, но ее недостаточно, для того, чтобы я ответил на твой вопрос.