Из развода с любовью

Шевцова Каролина

Сначала в коридоре раздался до боли знакомый шлепок туфли об пол. Первая сразу на пороге, вторая на метр дальше. А это значило, что с работы вернулся Олег.

Я внутренне напряглась, ловя воспоминания из той, такой далекой жизни. Из моментов, когда мы были счастливы, когда думали, что впереди ждут чудеса и сделать их легко, только лишь потому, что мы вместе. Были.

Судя по пыхтению, Олег стягивал с себя пальто и, справившись, должен наконец произнести свое коронное: «Как ты, Птаха? Покормишь своего птенца?».

–

Фис, жрать хочу невероятно, только не говори, что на ужин салат?

Увидев меня в уже своей квартире, Олег нервно вздрогнул. В серых глазах промелькнуло беспокойство, которое сменил испуг:

– Ты здесь? Что-то с детьми?

Я перевела взгляд с мужа на подругу. Та плотно запахнула полы халата и вцепилась в его края так сильно, что костяшки ее пальцев побелели. Все происходящее походило на фарс. Бездарно снятую театральную пьеску. Дешевый водевиль.

Она, он и его любовница.

Какая прелесть…какая грязь! Господи, какая грязь!

Не желая больше участвовать в этом представлении, я ответила:

– Вспомнишь хоккей, вот тебе и Буре. А мы как раз с Фисой разговаривали о тебе, правда же? – я перевела взгляд на перепуганную подругу и добавила: - С детьми все отлично, Олег. Я пришла, чтобы отдать тебе это, подарок на свадьбу как-никак.

Шагнув вперед, я толкнула чемодан. Тот с шумом упал на пол и по комнате пронесся облегченный Анфисин стон. Судя по глухому звуку, с которым падал чемодан, он был пуст. И никакие детские вещи, игрушки, проблемы, страхи не займут такую уютную жизнь подруженьки.

– Анфиса, милая, ты проверила, чтобы Яночка не принесла с собой яд, она на все способна, - проворковал муж, но я его уже не слышала.

Оказавшись в коридоре, я быстро надела кроссовки. Сейчас меня радовало, что обувь была широкой и удобной, что не приходилось наклоняться, завязывать шнурки, спешить и нервничать.

Всего за несколько секунд и три лестничных пролета, я добралась до подъезда и вывалилась на улицу. И только тут, наконец, смогла дышать. Мартовский воздух непривычно щипал нос. Я глубоко вздохнула и досчитала до десяти, понимая, что с каждой цифрой успокаиваюсь все больше.

Прошло.

Было, прошло, переболело и отмерло, это больше не моя жизнь, а просто осколок прошлого.

– Постой, - раздалось позади. Тот самый человек из прошлого догнал меня на полпути к остановке. Олег так торопился, что не успел надеть пальто и зябко поежился, когда дотронулся моего плеча.

Расстояние между нами сократилось до неприличного. Я чувствовала, как глубоко дышит Олег, видела, как беспокойно вздымается его грудь, ощущала жар пальцев, не смотря на разделяющую нас одежду.

Он внимательно посмотрел мне в глаза и вдруг произнес:

– Яна, не делай этого с нами.

– С кем, прости? – я говорила медленно, чтобы потянуть время.

Муж

нервно поправил растрепанные волосы и огляделся по сторонам, будто боялся обнаружить в пустом дворе свидетелей этого разговора. Мы были одни. Но даже это не успокоило Олега, и он продолжил говорить тихо:

– Со мной, с тобой, с детьми. Не делай, прошу. Я ведь все еще люблю тебя, Яна.

И его пальцы еще крепче сжали мои плечи.

Вот и все. Признание прозвучало, но оно не поразило, не прострелило и не перевернуло мою жизнь. Именно теперь слова, произнесенные любимым человеком, превращались в комбинацию букв. Такую же бесполезную как заклинание на латыни. Но именно сейчас, услышав такие важные слова, я смогла, наконец, ответить:

– А я тебя ненавижу, Олег. Но когда-нибудь это пройдет, - и одним движением скинула его руку с себя.

Глава 14

– Идет коза рогатая, - мои пальцы перебрались с резинки его трусов и коснулись твердого мускулистого живота. Я перехватила взгляд Виталика, он внимательно следил за этой игрой и не мешал. А потому я смело продолжила, передвигаясь все выше: - за малыми ребятами…

Он шумно выдохнул.

– …кто кашу не ест…

Очерком ногтя я оставила тонкий след у него на коже. Моя подпись, личная метка, одна из многих за это утро.

– …кто молоко не пьет…

Его грудь напряженно поднялась. И хоть Игнатов не шевелился, а лежал, затаясь, я чувствовала - он полностью готов отразить атаку. И потому, не медля ни секунды, перекинула ногу через его бедро, чтобы оседлать картавого жеребца.

– …забодаю, забодаю, забодаю!

Диверсия с щекотушками не задалась.

Он схватил меня за ягодицы, подтянул ближе к груди и в одно движение уложил на лопатки, оказавшись сверху. Красивое, будто вылепленное из глины лицо нависло надо мной. Виталик оказался так близко, что я почувствовала его горячее дыхание на свей коже. Не отрываясь ни на секунду, он смотрел за тем, как беспорядочно бегали мои глаза. На его губы – в сторону. На мускулистый торс – в потолок, а потом на гребанную елку, по-шпионски подглядывающую за нашим борделем из угла. Стерва белобрысая, давно пора вынести ее на помойку.

Наконец, переведя дыхание, я спросила:

– Щекотки ты не боишься?

Виталик покачал головой.

Что ж, этого можно было ожидать. Игнатов вообще мало походил на живого человека и не обладал нашими, типично гуманоидными ошибками в настройках: не ел, не спал, не врал и никогда не опаздывал. Если бы не шикарный секс, то можно подумать, что передо мной робот.

Меж тем, картавый наклонился ниже, и легко поцеловал меня в самый кончик носа. Так просто и по-домашнему, будто делал это всю жизнь. Я обвила руками его шею и притянула к себе, утопая в окутавшей нас нежности. Только я, он и…