Из сборника "Рассказы о путешествиях"
Шрифт:
— Стойте! — Вмешался я, поскольку ко мне внезапно пришла спасительная мысль. — А вы не занимаетесь написанием книг для путешественников?
— Само собой разумеется. 1500 долларов за 220 машинописных страниц, с двух сторон, по 65 букв в строчке.
— Но это же смешная сумма!
— Нет проблем! Сделаем 15 долларов доплаты за каждый печатный лист…
Вот так и случилось, что эта книга — насчет которой уважаемый читатель уже давно имеет подозрение — и была написана одним служителем бензозаправки в штате Нью-Хэйвен.
Радость ООН
Дорогая
Это письмо я пишу тебе, моя дорогая жена, из Нью-Йорка, из Америки.
Я здесь всего лишь неделю, но могу тебе сказать: только ради одного этого стоит быть членом парламента.
Какая организация! Невозможно поверить, как здесь все организованно.
Уже в аэропорту нас встретили огромные плакаты с надписями: "Приветствуем советников израильской делегации в ООН". А снаружи уже стояло шесть автобусов, чтобы отвезти нас в отель. В отеле нас ждал представитель посольства с известием, что нам каждую пятницу будут вручать карманные деньги, и он желает нам приятного пребывания.
Я сказал ему: товарищ, сказал я, бездельничать я могу и дома, я здесь для того, чтобы советовать, так что если вы нуждаетесь в совете, или если вам для полного собрания не хватает одного голоса, так приходите ко мне, и даже если я буду спать, разбудите меня.
Так он ответил: пожалуйста, не беспокойтесь и спите, сколько хотите.
Уже на четвертый день после нашего прибытия мы пошли в ООН. Оно занимает высокое здание, которое напомнило наш ЦК партии, только это на пару этажей выше. Когда вошла израильская делегация, все побежали из вестибюля в зал заседаний, поскольку боялись за свои места. Служащие зала внесли еще штук сорок новых стульев. Однако мне все равно пришлось делить место с другим членом нашей делегации. Выяснилось, что он выиграл участие в нашей делегации в ООН в одной телевизионной викторине и вообще не понимает, для чего он тут находится.
Я быстро взобрался на самое высокое место для докладчиков — ты же не поверишь, дорогая Дваша, что я легко смогу перенести безделье.
Как это следует называть, спросил я, когда кого-то посылают в Нью-Йорк, без того, чтобы точно удостовериться, специалист ли он в международных отношениях или простой член партии?
На это я получил следующий ответ:
— Вы– то кто такой? Что вы тут делаете?
— Я официальный советник, — сказал я. — Например, вчера я посоветовал министру иностранных дел взять с собой зонтик, чтобы не промокнуть. Вы сами его спросите.
В этот момент кто-то за другим столом нашего постоянного представительства в ООН, может быть, секретарь, начал громко кричать, что он уже больше ничего не понимает в этом хаосе, и надо, наконец, составить список, кто входит в состав делегации, а кто нет, или он покидает заседание. Я не мог дождаться конца его выступления, поскольку как раз открылось заседание Генеральной ассамблеи, и мне нужно было там все слышать. Там произнесли много речей, но ни одного на идиш, так что я мало, что понял. И почему только я не захватил с собой какой-нибудь легкой музыки и наушники?
На следующее утро они устроили в нашем посольстве большую контрольную
Сейчас их, наконец, вышвырнули.
Затем советник посольства огласил официальное решение, по которому число делегированных сокращалось наполовину. Те, кто уже ходил по зданиям ООН и сделал покупки, должны вернуться в Израиль.
От одного высокого чина мне придется держаться в стороне, поскольку он намекнул, что моя жена наверняка меня уже давно потеряла. Он правы, и я с ним и согласен.
Дорогая Дваша, садись на ближайший самолет и прилетай ко мне в Нью-Йорк, в Америку.
Ты найдешь меня в отеле "Уолдорф-Астория" на Парк-Авеню, 5-й этаж, комната 517.
Твой любящий супруг Залман.
Американская карьера
— В Америке, — говорила моя тетя Труда, когда мы однажды вечером гуляли с ней по Бруклину, — в Америке ты без паблисити не сделаешь никакой карьеры.
— Я знаю, — тихо ответил я. — Но с чего следует начинать?
— Тебе следует показаться на телевидении. Это было бы наилучшим вариантом. Или почти лучшим. К счастью, у меня есть великолепные связи, что на радио, что на телевидении. На радио будет проще, потому что на телевидении я никого не знаю.
Все остальное было детской игрой. Моя тетя встретилась у своего парикмахера с г-жой Перлой Траубман, которая уже сорок лет вела в Нью-Йорке еврейскую радиопередачу под названием "Шоу веселой хрюшки", более того, она уже идентифицировалась с веселой хрюшкой, благодаря чему располагала большим числом поклонниц среди домохозяек не только в Бруклине, но и в Бронксе.
Уже спустя несколько дней тетя Труда пришла от парикмахера домой и ее лицо сияло под свежей химической завивкой:
— Перла Траубман ждет тебя завтра в 7.30 в студии 203. Я ей сказала, что ты пишешь лирику для рока и являешься полковником израильских парашютно-десантных войск, что ее очень впечатлило. Считай, ты уже на полпути к американской карьере.
И мы разрыдались в объятиях друг друга.
Г-жа Траубман-Хрюшка оказалась доброжелательной дамой лет шестидесяти с небольшим, не старше, если не обращать внимания на ее кричаще белые крашеные волосы и ярко-красные крашеные губы. Мне пришлось прождать ее в студии с полчаса, появилась она там лишь за две минуты до начала прямой трансляции и сразу же стала просматривать различные сообщения, приготовленные для нее в дикторской. Закончив, она потрясла мне в приветствии руку и спросила:
— В какой синагоге вы поете, г-н Фридман?