Из сборника "Рассказы о путешествиях"

Кишон Эфраим

— Совершенно верно. Есть у нас такой квартал.

— Действительно? И где же?!

— Здесь, в Амстердаме. Туристы туда толпами валят.

В глазах моей супруги зажглись гневные огоньки, означавшие примерно следующее: "Вот видишь! Все идут толпами, только мы тут сидим…".

— Сказать по правде, — продолжал наш информатор, — этот квартал терпят только из-за туристов. Это же позор нашей культуры. День и ночь у этих окон стоят иностранцы с фотоаппаратами и, знай, щелкают, словно они в зоопарке. Просто отвратительно!

— Отвратительно, — поддакнул я. — Я себе это хорошо представляю.

Похотливые лица и щелчки камер… ими заполнено все… вся улица… кстати, как называется улица?

— Улица? Это происходит не на улице. Когда господа туристы досыта нафотографируются, они заходят внутрь и часами торгуются с бедными девушками по поводу тарифа. Вот это действительно омерзительно!

— Омерзительно — не то слово. — Я заскрежетал зубами, чтобы показать свое неизмеримое огорчение. И сильная депрессия, в которую я тут же погрузился, оправдала наше скорое с ним расставание.

Наша стратегическая цель оставалась прежней. Пришлось прочесать весь город, с восточных уголков до западных, а затем блуждать по поперечным улицам в западном направлении, так что, в конце концов, в поисках красных огней мы оказались далеко к югу. Но рано или поздно мы должны были найти хоть один.

Но, видимо, мы не были должны, потому что не нашли ничего. Около двух ночи нам уже требовался основательный отдых, хотя мы так и не увидели ни единой живой проститутки. Правда, то тут, то там, в темноте мелькали красные огоньки, но то были светофоры.

Один ночной аптекарь, которого я пробудил от глубокого сна, попытавшись втянуть его в разговор о "древнейшей в мире профессии", сообщил, что Министерство земледелия ночью закрыто. Вымокшие под дождем и отчаявшиеся, мы продолжали поиски. К 3.30 мы одолели только пятую часть города. Улицы были пустыми. Амстердам спал.

Где-то после четырех я заметил одинокого полицейского, стоящего перед зданием Концертгебоу [28] . Теперь мне было уже все равно. Из последних сил я повис на нем, крепко вцепившись в его униформу, и завопил: "Где шлюхи?!".

28

Концертгебоу — Центральный концерный зал Амстердама.

— Второй переулок за Домским собором, — с готовностью сообщил служитель закона. — Каналстраат.

Это, дорогой читатель, и был адрес. Иногда оно того стоит — закончить читать слишком длинную главу в книге таким адресом.

Израиль

Будьте любезны с туристами

Собственно, подумали мы, а почему бы не провести хоть один отпуск в Израиле? Мы забронировали большой номер в большом отеле в Тверии, и ждали только конца недели. Радостные ожидания нарастали, и уже сам вид отеля, его эксклюзивность, его оснащение всеми современными удобствами, включая кондиционеры, предвещали бесподобные ощущения.

Прохлада, которой знаменит здешний край, обдала нас уже отношением дежурного администратора.

— Я искренне сожалею, — пожалел он нас от имени

дирекции. — К нам прибывают группа участников только что закончившегося международного съезда виноделов, и мы вам, соответственно, глубокоуважаемый господин и глубокоуважаемая милостивая государыня, к сожалению, не сможем предоставить в распоряжение ни одной комнаты, ну, разве что только в старом пристрое. Но и эту жалкую лачугу вам придется освободить завтра к полудню, иначе кровь из носу, но вас оттуда выкинут. Я не сомневаюсь, месье, что вы с пониманием отнесетесь к нашим трудностям.

— Я не отнесусь с пониманием, — возразил я. — Более того, я протестую. Мои деньги стоят столько же, сколько деньги других.

— Кто говорит о деньгах?! Наш патриотический долг — сделать пребывание иностранных туристов как можно более приятным. Кроме того, они дают больше чаевых. Исчезните, уважаемые. И чем скорее, тем лучше.

Мы с большой поспешностью отыскали старый пристрой, чтобы не раздражать более администратора. В конце концов, он не какой-то мальчик на побегушках, а дежурный администратор. Наша маленькая комнатка была довольно темной и душной, но вполне подходящей для отечественного потребителя. Мы разложили вещи, влезли в купальники и радостно побежали к озеру.

Один из менеджеров преградил нам дорогу.

— Вы что это тут в одних купальниках тут бегаете? Каждую секунду могут появиться туристы. Марш назад в лачугу!

Когда мы подошли к своей комнате, перед ней уже стоял постовой. Кроме виноделов прибывали также участники голубиной охоты с Мальты. Наш багаж был уже перенесен в одно из подвальных помещений, которое находилось недалеко от котельной. Точнее, оно к ней примыкало.

— Вы можете тут оставаться до одиннадцати часов, — сказал постовой, который в глубине своего сердца был-таки неплохим парнем. — Только не расходуйте горячую воду. Она нужна туристам.

Размеры помещения позволяли только медленное продвижение, самое большее, вдоль стен, и на цыпочках. Глубокое чувство собственной неполноценности охватывало все наше естество.

— Ты не думаешь, что нас публично выпорют, если мы тут останемся? — прошептала моя жена, бесстрашная спутница моей судьбы.

Я успокоил ее. Пока мы не нарушаем постановления вышестоящих органов, нам непосредственно не грозит никакое физическое наказание. Однажды мы столкнулись с помощником директора, патрулировавшим нищий израильский квартал отеля с девятихвостой кошкой в руке. Кланяясь, мы уступили ему дорогу. После обеда мы с удовольствием поспали, но были разбужены гулом моторизованной колонны. Через трещину в стене мы выглянули наружу: прибыла чуть ли не дюжина автобусов класса люкс, и в каждом по целому съезду.

Для гарантии я спросил в регистратуре:

— Ниже котельной есть еще места?

— В порядке исключения.

Наша новая темница была не так уж дурна, только вот летучие мыши досаждали. Еду нам просовывали через люк. Чтобы быть готовыми ко всем неожиданностям, спали мы одетыми.

Действительно, незадолго до полуночи прибыло еще несколько туристических автобусов. И нам опять пришлось искать себе новое пристанище. На этот раз то был маленький плот на озере. К счастью, он был почти новый.