Из шестнадцати в тринадцать

Престарелая Нимфетка

– Кто здесь, – спросил парень, не особо рассчитывая на ответ.

– Можно подумать, ты сам не знаешь, – выдержав паузу, ответил женский голос.

– Микото-сан?

– Тебе ведь сказал… Саске? – голос дрогнул.

– Да, – согласился Наруто, – мне сказал Саске, тот самый Саске, которого вы хотите убить.

– У меня только один сын, и я спасаю его! – голос закипел, и его обладательница из темноты шагнула под свет свечи.

Фигура была тонкой и невысокой, обманчиво хрупкой. Лицо прятала маска Анбу.

– Разве? – в притворном

удивлении повысил голос Наруто. – Это тот Саске, который сказал, что не может драться со своей мамой даже ради спасения мира, не твой сын?! Да он даже мне тебя бить запретил!

– Это ничего не значит! Он копия! – зло возразила Микото.

– И что с того? Я жил в обоих мирах, и могу тебе сказать, что везде люди одинаково живые и настоящие!

– Нет!

– Неужели ты никогда не смотрела на своих детей в Дубле? Не видела, как они страдают?

– Они не мои дети! – женщина уже кричала, и в Наруто полетела ещё одна струя огня, от которой он едва успел увернуться.

– Дурья башка! Тебе велели время тянуть, а не провоцировать её! – заорал Курама.

Но Наруто был слишком зол сам, чтобы внимать голосу разума (читай Курамы). Потому продолжил:

– Саске оказался прав, именно ты, Микото, заправляешь тут всем, а значит, так же было и в Дубле. Это твои решения заставили того Итачи вырезать весь клан, из-за тебя страдал тот Саске. Будешь отрицать и это?

– Там была не я, другая Микото Учиха, я бы так не поступила!

Женщина вышла из себя уж слишком быстро, стала отвечать с несвойственной рассудочным Учиха горячностью. Будь она на самом деле спокойна в начале их разговора, Наруто никогда бы не удалось настолько разозлить её. Это вселяло надежду что Итачи она убивала далеко не со спокойным сердцем.

– Но ведь именно это ты и делаешь! – орал Наруто, уворачиваясь от огня. – Именно ты заставляешь Итачи выбирать между тем, кому оставить жизнь, а кого убить. Ты лишаешь Саске любимой сестры! Это ТВОЯ дочь лежит тут вся в крови…

– ЗАМОЛЧИ! – закричала в ответ Микото.

– Пора, – коротко скомандовал Девятихвостый.

Мысленно кивнув, Наруто нырнул под струю огня и бросился к женщине. За мгновение до этого он приметил, что рука её полыхнула белым, как обычно бывает перед использованием Чидори. Конечно же, Микото Дубля не могла знать этой техники, но вот вездесущие Учиха Оригинала вполне способны были подсмотреть её. Сама по себе техника невероятно сильна, но вот именно с Наруто использовать её не стоило. Он столько раз сражался с Саске, что прекрасно изучил все его учиховские приёмчики.

Оставив за спиной пару теневых клонов, Наруто оказался слева от Микото и, схватив её за руку, рванул по стене вверх. Снять молнию с руки она уже не могла, потому разряд с оглушительным грохотом врезался в потолок.

Наруто отшвырнуло в сторону, бок полоснуло огнём. Ещё через мгновение он напоролся спиной на что-то твёрдое и достаточно острое, в лицо полетели комья земли, из лёгких выбило воздух, заменяя его всё той же землёй. Темнота перед глазами обратилась

ослепительно белым светом, и Наруто понял, что его выбросило на поверхность. Откатившись от места падения, парень постарался как можно быстрее прокашляться и продрать глаза.

Когда ему это удалось, и зрачки привыкли к свету, вернулся слух: где-то в стороне велась ожесточённая битва. Микото стояла неподалёку, такая же как он, грязная и ошарашенная. Не теряя времени зря, Наруто отвёл кулак и метнулся к женщине, целясь в лицо. Она отреагировала ожидаемо быстро и уклонилась, потому удар пришелся по маске Анбу. Тонко выточенное дерево разлетелось осколками, открывая лицо не молодой, но красивой женщины. Наруто скользнул взглядом до дорожкам слёз на её щеках и алым, как у Саске, глазам.

– Ну всё, хана котёнку, – простонал Курама, когда его сознание, вместе с Наруто, стало затягивать в гендзюцу.

====== В горах осенних ======

Карандаш с преувеличенно громким стуком упал на вымощенную плиткой дорожку и, подпрыгнув, укатился в траву. Наруто был совершенно уверен, что ещё мгновение назад никакого карандаша у него в руках не было, и над головой ярко светило солнце, а не парковый фонарь.

Мир вокруг всплывал медленно, но вместе с тем чётко и объёмно. Осиротевшей без карандаша ладонью Наруто нащупал доски скамьи и лист бумаги, лежащий на них.

Сильные линии носа и скул. Глаза, вытянувшие всю черноту из грифеля. Растёртый румянец щёк. Чувственным штрихом приоткрытые губы. Угольные пряди, широкими росчерками сливающиеся с ночью.

– Наруто?

Парень вздрогнул и повернулся на голос. Рядом сидела Итачи. Живая, а не бумажная. Живая, а не истерзанная кровавой печатью. Улыбающаяся. Прекрасная. Его.

Такая, какой он помнил её в ночь свидания.

– Ты закончил? Не покажешь мне? – девушка улыбнулась и протянула раскрытую ладонь к рисунку.

Ирреальность происходящего выбивала, вымораживала мозг. Всего секунду назад Наруто кипел в битве, а теперь та, кого он больше всего желал спасти, спокойно сидела рядом и интересовалась своим портретом. Не чувствуя руки, парень протянул лист и стал заторможено наблюдать за реакцией Итачи. Рисунок был хорош, но девушка от чего-то нахмурилась и никак не прокомментировала его.

– Ты любишь стихи? – вдруг сменила она тему. – Я вот очень люблю.

– Нет... Не знаю, никогда не думал об этом, – выдавил из себя Наруто.

– А я люблю. В горах осенних – клен такой прекрасный,

Густа листва ветвей – дороги не найти!..

Где ты блуждаешь там? –

Ищу тебя напрасно:

Мне неизвестны горные пути...

Это был бред. Чистейшей воды бред. Наруто почти физически ощущал ехидный голос Курамы, который говорил, что вся эта ситуация – чушь собачья.

– Тебе странно? – внезапно спросила Итачи и посмотрела на него внимательно, пристально.

– Да… – не стал отпираться Наруто. – Минуту назад я дрался с твоей матерью, чтобы спасти тебя. А вот ты сидишь рядом и читаешь стихи.