Из шестнадцати в тринадцать
Шрифт:
– Я люблю стихи, – пожала плечами девушка.
– Да, я знаю…
Бредовость диалога, казалось, достигла своего пика. Наруто был уверен в том, что, скорее всего, находится в иллюзии Микото. Но происходящее резко отличалось от ожиданий: никто не нападал на него, не пытался испугать или причинить боль. Как поступить в такой ситуации – парень не знал. Итачи была спокойна, расслаблена, и совершенно не собиралась умирать.
– Прости, я обманула тебя.
– Обманула? – опешил Наруто.
– Да, – кивнула девушка, глядя в сторону. – Ты, наверное, думаешь, что
Здравый смысл голосом Курамы истошно вопил, что их наглейшим образом обманывают и поддаваться нельзя.
– Не веришь? – продолжила Итачи. – Подумай сам! Как у Микото вообще мог оказаться Мангекьё Шаринган? Единственная, кто обладает им, – я. Потому что была там, в твоём мире, когда другой Итачи вырезал клан. Увиденное оставило на моих глазах этот след. Только я одна открываю ту дверь, а вовсе не моя мать.
– Не верю, – спокойно ответил ей Наруто.
– Думай, – пренебрежительно-раздраженно бросила Итачи. – Ты уже не ребёнок! Физический переход из Дубля в Оригинал невозможен. Равно как и наоборот. На это не способны даже Учиха! Все ваши теории были слишком призрачны и безумны, чтобы оказаться верными. Змеи, крушащие Коноху, огромная печать под деревней, Саске в этом мире, – вот, что действительно бред!
– Не верю, – сказал Наруто, но прошлой уверенности в нём уже не было.
– А твой друг вернулся к тебе? В этом теле больше нет чакры, сознанию Девятихвостого просто не за что больше зацепиться. Он не должен был вернуться. И не вернулся.
В голове действительно было пусто. Тихо, оглушительно просторно. Курама не просто молчал, его не было вовсе. Наруто судорожно прокручивал в памяти события последнего времени и, скрепя сердце, подвергал их сомнению. Лис был… обычным Лисом. И вёл себя совершенно типично. Вот только появлялся и исчезал в очень уж в подходящее время. И информация, добытая им, всегда была нужной и удобной.
Слишком гладко, чтобы быть правдой.
Весь их план – одна сплошная догадка и импровизация. Каждое действие – на границе возможностей. Будь поставленная задача хоть каплю сложнее – уже не справиться. Клан, преодолевший смерть и владеющий реальностью, не мог уступить небольшой кучке шиноби, хоть и сильно мотивированных.
– Тогда… Зачем? – вопрос едва дышал, солёным комом застревал в горле Наруто.
– Ради меня самой, – чуть помедлив, ответила Итачи. – Ты сказал, что любишь, но я не знаю, понимаешь ли ты, что это значит. Я должна была убедиться, что могу довериться тебе, что ты сделаешь всё, что я попрошу. В отличие от иллюзии, у меня есть настоящий план.
Все силы Наруто уходили на то, чтобы дышать. Он чувствовал себя беспомощным, преданным, но, вместе с тем, бесконечно счастливым. То, что сделала Итачи, было нечестно, но она, живая и здоровая сидела рядом и совершенно не собиралась жертвовать собой. Парень не мог сопротивляться той надежде, которую она давала ему. Он бы всё отдал за один лишь шанс, что его близким не придётся
Итачи смотрела на него спокойно и ясно, но от чего-то опять хмурилась. Складка залегла между тонкими изящными бровями и, казалось, поселилась там навсегда. Выражение лица девушки не вязалось с тем, что она говорила. Вздохнув, Итачи плавно отклонилась назад и, заведя руку за спину, вытащила из травы сбежавший карандаш.
Наруто завороженно следил за этим медленным плавным движением, наблюдал за светом фонаря, скользящий по кимоно. Снова сев ровно, Итачи зашуршала карандашом по своему портрету, но на лист она почти не смотрела. Отстранённо вглядываясь в ночь, она повторила:
– В горах осенних – клен такой прекрасный,
Густа листва ветвей – дороги не найти!..
Где ты блуждаешь там? –
Ищу тебя напрасно:
Мне неизвестны горные пути...
Наруто терялся. Всё происходящие было странно, но нестерпимо хотелось поверить такой Итачи. Та, другая реальность, тоже была далека от нормы, но ей он верил безоговорочно. Так чем же эта – хуже? Почему именно этот вариант – ложь?
– Ты веришь мне? – спросила Итачи, прервав стихотворение. – Веришь?
– Верю, – твёрдо ответил Наруто и накрыл ладонь с карандашом своей.
– Теперь мы со всем справимся! – мягко улыбнулась Итачи. – Как хорошо, что мне больше не нужно умирать.
====== Часть 44 ======
Самая мягкая характеристика, которую можно дать отношениям Саске и Наруто – странные. У этих двоих не то что дружбы, даже вражды человеческой не выходило. Сакура была совершенно уверена, что стань Наруто девушкой, то у неё, да и вообще ни у кого, не было бы шанса подобраться к Учиха. Такой невероятной настойчивостью и фанатизмом в отношении Саске не могла похвастаться даже она.
Сначала Наруто (читай доставал) соперничал с Саске. Затем пытался вернуть (читай преследовал) его в Коноху. А потом старался направить (читай очень сильно доставал) на пусть истинный. Саске стоически терпел и не направлялся, но в итоге всё же не стерпел и направился.
Да, Узумаки способен промыть (читай затрахать) мозги кому угодно.
Нормальными отношения не стали даже тогда, когда Саске вернулся в Коноху и зажил мирной учихопристойной жизнью. Отказавшись от преследования, они были вынуждены вернуться к тому, с чего начали – к соперничеству. Так что практически единственными форматами общения Саске и Наруто являлись совместные миссии и тренировки.
На миссиях они надирали зады противникам, на тренировках – друг другу. Так что наиболее точный ответ на вопрос, что творится между этими двумя: надирание задов.
Так как Саске являлся единственным обладателем Шарингана в Дубле, а Наруто был его постоянным (читай единственным выживающим) противником, то ни у кого в том мире не было больше практики с Цукиёми, чем у Узумаки.
– Прислушайся к себе, – говорил Саске всякий раз, когда Наруто не удавалось распознать иллюзию. – Я не бог. Мне не под силу воссоздать точную копию реальности. Даже в самой достоверной технике есть нечто, выдающее обман.