Из тьмы

Тертлдав Гарри

“Ваше величество?” Маршал не был уверен, что правильно расслышал. Хватать двумя руками всегда было в стиле Свеммеля. Говорить, что он не был заинтересован в захвате столицы Дьендьоса, было ... более чем странно.

Но он повторил про себя: “Нам не нужен Дьервар. В любом случае, скоро от этого места ничего не останется”.

“Что вы имеете в виду, ваше величество?” Осторожно спросил Ратхар. Обычно он мог сказать, когда король впадал в заблуждение. Он, конечно, ничего не мог с этим поделать, но мог сказать. Сегодня король Свеммель был таким же обыденным, как если бы говорил о погоде. Он был, во всяком

случае, более прозаичен, чем если бы говорил о погоде, потому что он редко имел к ней какое-либо отношение. Он был созданием дворца и выходил из него так редко, как только мог. Его путешествие в Херборн, чтобы посмотреть, как умирает фальшивый король Раниеро из Грелза, было необычным и показало, насколько важным он это считал. Если бы я захватил Мезенцио, он бы тоже приехал в Трапани, подумал Ратхар.

“Мы имеем в виду то, что говорим”, - сказал ему Свеммель. “Что еще мы могли бы иметь в виду?”

“Конечно, ваше величество. Но, пожалуйста, простите меня, потому что я не понимаю, о чем вы говорите”.

Король Свеммель издал раздраженный звук. “Разве мы не говорили тебе, что проклятые островитяне, пожираемые подземными силами, не могут ничего утаить от нас, нет, даже если они творят свои злодеяния посреди Ботнического океана?”

Ратхар кивнул; король сказал что-то подобное в одном из их разговоров с кристал. Но маршал все еще не мог понять, как части сочетаются друг с другом. “Мне жаль. Какое отношение к Дьервару имеет то, что куусаманцы и лагоанцы могут замышлять в Ботническом океане?”

“Следующим они сделают это там, - ответил Свеммель, - и когда они это сделают...” Он сжал кулак и опустил его на инкрустированный драгоценными камнями подлокотник своего высокого кресла. “Нет смысла тратить жизни ункерлантеров на Дьервар. Гонги потратят жизни, благодаря высшим силам. О, да, как они их потратят!” - Внезапное злорадное предвкушение наполнило его голос.

Внезапная тревога наполнила маршала Ратхара. “Ваше величество, вы хотите сказать, что у островитян есть какое-то новое сильное колдовство, которое они могут использовать против Дьервара?”

“Конечно. Как ты думаешь, что мы имели в виду?”

“До сих пор я не знал”. Ратхар пожалел, что не узнал гораздо больше раньше. Свеммель цеплялся за секреты, как скряга за серебро. “Если они могут сделать это с Дьерваром, могут ли они также сделать это с Котбусом?”

Как только слова слетели с его губ, он подумал, не следовало ли ему промолчать. Свеммель был уверен, что все вокруг стремятся уничтожить его и все королевства вокруг Ункерланта: и это в хорошие времена. В плохие страх короля мог быть подобен удушливому облаку. Но теперь Свеммель только мрачно кивнул. “Они могут. Мы знаем, что они могут. Мы не в безопасности, пока не узнаем, как поступить с ними подобным образом”.

“Как долго это продлится?” Спросил Ратхар. Куусамо и Лагоас не были врагами Ункерланту - не сейчас. Если они могли нанести серьезный ущерб этому королевству, в то время как Ункерлант не мог нанести ответный удар, это ограничивало то, как далеко Свеммель - и Ратхар - осмеливались заходить в противостоянии с ними.

Свеммель наполовину фыркнул, наполовину сплюнул с отвращением. “Этот идиот адданц не знает. Он провел войну, преследуя альгарвейскую магию, и теперь, когда мы просим его - когда мы приказываем ему - переключить лей-линии, мы обнаруживаем, что он не может сделать это быстро. Он называет себя

архимагом. Мы зовем его архидиот”.

Ратхар испытывал определенную симпатию к Адданзу. Он сделал то, что должен был сделать для выживания королевства. Многое из того, что он делал, приводило его в ужас; он был не из тех людей, для которых убийство было естественным. Но ему и его коллегам-волшебникам приходилось учиться новым вещам. Без сомнения, Свеммель был прав на этот счет.

“Он имеет какое-нибудь представление о том, сколько времени это займет? Есть какие-нибудь идеи вообще?” Ратхар попробовал еще раз. Возможно, когда-нибудь в будущем ему придется самому попытаться обезвредить Свеммеля. Еще одна война может быть - вероятно, будет - на одну больше, чем Ункерлант мог выдержать.

“Он говорит о годах”, - сказал король. “Годах! Почему заблуждающиеся, которых он ведет, не делали больше раньше?”

Это было так потрясающе несправедливо, что Ратхар не потрудился ответить на это. Он настаивал на том, с чем мог справиться: “Повредит ли нашей кампании против Гонгов то, что островитяне знают то, что они знают, что бы это ни было?”

“Этого не должно быть”. Свеммель сердито посмотрел сверху вниз на Ратхара. “Лучше бы этого не было, или ты за это ответишь”.

“Конечно, ваше величество”, - устало сказал Ратхар. Он попытался взглянуть на вещи с другой стороны: “Куусамо и Лагоас тоже хотят, чтобы Дьендьеш был побежден. И тогда война - вся война - закончится. Тогда мы сможем продолжить заниматься тем, чтобы снова поставить королевство на ноги ”.

Насколько он был обеспокоен, это было самым важным делом для Ункерланта. Король Свеммель равнодушно фыркнул. “У нас повсюду враги, маршал”, - сказал он. “Мы должны убедиться, что они не смогут причинить нам вреда”. Он имел в виду нас как народ Ункерланта или в королевском смысле? Ратхар не мог сказать, не здесь. Он задавался вопросом, осознает ли Свеммель это различие. Король продолжал: “Каждый, кто встанет на нашем пути, будет низвергнут и уничтожен. Враги и предатели заслуживают уничтожения. Если бы только Мезенцио был жив!”

Если бы Мезенцио выжил, он, возможно, все еще был бы жив, живой и желающий смерти. Мысль о том, что Свеммель сделал бы с королем Альгарве, заставила Ратхара поежиться, хотя в зале для аудиенций было тепло и душно. Чтобы не думать о таких вещах, он сказал: “Скоро мы будем на позиции, чтобы начать атаку на Дьендьеш”.

“Мы знаем”. Но Свеммель не казался счастливым, даже от перспективы победить последнего из своих противников, все еще находящегося на поле боя. Мгновение спустя он объяснил почему: “Мы тратим свою кровь, как обычно, а проклятые островитяне пожинают плоды. Ты думаешь, они могли вторгнуться на дерлавейский материк, если бы наши солдаты не отвлекали основную часть альгарвейской армии на западе? Маловероятно!”

“Нет, ваше величество, маловероятно”, - согласился маршал Ратарь, - “если, конечно, они не использовали это свое новое сильное колдовство, чем бы оно ни было, против людей Мезенцио”.

Он действительно хотел, чтобы король Свеммель был как можно теснее связан с реальностью. Если у Куусамо и Лагоаса было это новое опасное магическое оружие, Свеммелю нужно было помнить об этом, иначе он - и Ункерлант - окажутся в опасности. Но бормотание короля и закатывание глаз встревожили Ратхара. “Они все против нас, каждый проклятый из них”, - прошипел Свеммель. “Но они тоже заплатят. О, как они заплатят”.