Из тьмы
Шрифт:
С изгнанием рыжеволосых из Эофорвика он мог перестать быть Гутфри и вернуться к своему истинному имени. Или мог? Ванаи задумалась. Люди Мезенцио не просто шантажировали его. Они также начали вкладывать слова в его уста. Когда нужно было либо подчиниться, либо отправиться в специальный лагерь, сказать "нет" было нелегко. Тем не менее, некоторые люди могут посчитать его коллаборационистом.
Он указал на Саксбурха, спящего в упряжи. “Это, должно быть, ребенок Эалстана, не так ли?”
“Это верно”, - ответила
“Как у него дела?” - спросил Этельхельм, который теперь был Гутфри - точно так же, как, в некотором смысле, Ванаи был или мог стать Телбергом.
Однажды она сказала правду, сама того не желая. Она не совершила бы одну и ту же ошибку дважды. Этельхельму не нужно было знать, что Эалстан был далеко, его утащили в армию ункерлантцев. “Он в порядке”, - твердо сказала Ванаи. “Он просто в порядке”. Силы свыше делают это таким. Силы свыше сохраняют это таким.
“Рад это слышать”, - сказал Этельхельм, и прозвучало это так, как будто он имел в виду именно это. Но они с Эалстаном расстались не в лучших отношениях. Эалстан был одним из тех, кто думал, что зашел слишком далеко по лей-линии, которую дали ему альгарвейцы. Я не могу доверять этому парню, подумала Ванаи. Я не смею.
Какой-то мужчина сказал: “Ты собираешься болтать весь день, приятель, или ты тоже можешь поиграть?”
“Правильно”. Улыбка Этельхельма в стиле Гутфрита должна была быть обаятельной, но выглядела немного натянутой. Он кивнул другим музыкантам. Они перешли на квикстеп, который был популярен со времен правления короля Плегмунда - не тот, который, однако, был известен как “Квикстеп короля Плегмунда”. Что касается созданной в Альгарвейи бригады Плегмунда, “Быстрый шаг короля Плегмунда”, казалось, на какое-то время затмится.
Ванаи подумала, что для нее тоже самое время отправиться в затмение. Она направилась к выходу с рыночной площади. Когда она шла, ей показалось, что она чувствует взгляд Этельхельма на своей спине, хотя она не обернулась, чтобы посмотреть, действительно ли он наблюдает за ней. Еще одна вещь, которую она не сделала: она не ушла с площади по дороге, ведущей прямо к ее многоквартирному дому. Это означало, что к тому времени, как она добралась домой, ее руки очень устали, но это также означало, что Этельхельм не узнал, в каком направлении она жила.
Она не была уверена, что это имело значение. Она надеялась, что это не имело значения. Но она также не хотела рисковать. Она взъерошила прекрасные темные волосы Саксбур, снимая ее с привязи. “Нет, я не хочу рисковать”, - сказала она. “Мне есть о чем беспокоиться не только мне”.
Саксбур заскулила. Она проснулась раздраженной. Конечно же, она была мокрой. Переодевание не заняло много времени. Переодевание ее любой раз не заняло много времени. Проделываю это полдюжины раз в день и больше . . .
“Но все будет в порядке. Все будет просто замечательно”, - сказала Ванаи. Если бы она говорила это достаточно часто, это могло бы сбыться.
“Так это и есть Алгарве”, - сказал Сеорл,
Сидроку это тоже не показалось таким уж необычным. Но он ответил: “Алгарве - это просто место. Громхеорт находится прямо по нашу сторону границы от него. Вы можете видеть это оттуда. Это ничем не отличается от Фортвега ”.
“Теперь ты капрал. Ты должен знать все”, - сказал Сеорл.
“Я знаю, что я капрал, клянусь высшими силами”, - сказал Сидрок. Сеорл скорчил ему гримасу. Он проигнорировал это. “Я тоже знаю, что это проклятое жалкое место. Та часть Алгарве, которую вы можете видеть из Громхеорта, намного лучше ”.
Здесь, на юге, земля была плоской и влажной, иногда болотистой. Но некоторые болота зимой замерзали. Ункерлантские бегемоты прорвались через пару мест, куда рыжеволосые, по их мнению, не могли проникнуть. А у людей из бригады Плегмунда были и другие причины для беспокойства.
“Если эти сукины дети в этой деревне начнут палить в нас, потому что они думают, что мы жукеры Свеммеля, я предлагаю поступить с ними так же, как с янинцами, которые застрелили сержанта Верферта”, - прорычал Сеорл.
Они уже вызвали пару вспышек пламени у паникующих рыжеволосых. Альгарвейцы увидели смуглых мужчин в туниках и не остановились, чтобы выяснить, что это за смуглые люди и на чьей они стороне. Пока что солдаты бригады Плегмунда не ответили резней. “Похоже, они просто бегут сюда”, - сказал Сидрок.
Конечно же, альгарвейцы - в основном женщины и дети, с несколькими стариками - бежали из деревни пешком, верхом и в любых повозках, которые попадались им под руку. Некоторые рыжеволосые пешие несли узлы тяжелее солдатского ранца. Другие тащили легкие тележки, как будто сами были вьючными животными. Третьи вообще ничего не взяли с собой, без оглядки покидая дома и полагаясь на удачу, которая обеспечивала бы их питанием до тех пор, пока они могли бы избегать ункерлантцев.
“Мы собираемся стоять здесь”, - сказал лейтенант Пулиано, командуя фортвежцами с таким апломбом, словно он был маршалом. “Мне нужны две или три группы вперед - вон тот дом, вон та группа деревьев и тот полуразрушенный сарай. Вы знаете порядок действий. Позвольте жукерам Свеммеля пройти мимо вас, затем ударьте по ним с боков и сзади. Вопросы? Хорошо, тогда... ”
Одной из радостей службы капралом было то, что Сидроку поручили возглавить одну из передовых групп Пулиано: ту, что в роще деревьев. “Окопайтесь”, - сказал он возглавляемому им отделению. “Это было бы намного лучшим прикрытием, если бы мы были здесь летом”.
“Что это было?” Судаку спросил по-альгарвейски. Блондин из "Фаланги Валмиеры" быстро схватывал фортвежский, но все еще знал не так много. Сидрок перевел его слова на альгарвейский. Судаку согласно кивнул.