Из тьмы
Шрифт:
“Я твой пленник”. Иштван попытался успокоить свое бешено колотящееся сердце. “Ты будешь делать то, что делаешь”.
К его удивлению, она кивнула ему с явным одобрением. “Говоришь как воин”, - сказала она, совсем как могла бы сделать жительница Дьендьоси. Она продолжала: “Я изучала ваш народ много лет. Я восхищаюсь вашим мужеством. Но при том, как сейчас идет война, мужества недостаточно. Вы понимаете это, сержант?”
Иштван пожал плечами. “Это все, что у меня осталось”.
“Я
Мир вернулся. Там сидела Ламми, глядя на него с искренним сочувствием в своих темных, прищуренных глазах. Осознание поразило. “Это был ты!” - воскликнул он.
“Да, это была я. Мне жаль, но я сделала то, что было необходимо для моего королевства”. Она изучала его. “Значит, ты и этот Кун знали заранее. Ты знал, и ты ничего не сделал, чтобы предупредить нас ”.
“Я думал об этом”, - сказал Иштван, и признание заставило Ламми вздрогнуть от неожиданности. “Я думал об этом, но, каким бы глупым я ни считал это жертвоприношение, я мог ошибаться. И я не мог заставить себя предать Экрекека Арпада и Дьендьоса. Звезды померкли бы для меня навсегда ”.
Ламми нацарапал заметки. “На данный момент этого достаточно. Я должен сравнить твои слова с словами этого другого человека, этого Куна. Мне нужно будет спросить тебя о большем в другой раз”. Она поговорила с охранниками в Куусамане. Они отвезли Иштвана обратно в лагерь. Он задавался вопросом, накормит ли его судебный маг так же хорошо в следующий раз, когда она задаст ему вопросы. Он надеялся на это.
Маршал Ратхар лежал в теплой, мягкой альгарвейской постели в альгарвейском доме в центре альгарвейского городка. С ним в постели могла быть теплая, мягкая альгарвейская женщина. Множество ункерлантских солдат мстили за себя, потакая себе, насилуя или другими, менее жестокими способами. Он понимал это. Следовало отомстить за многое. Многое пришлось бы принять. Но, как маршал, он считал изнасилование ниже своего достоинства, и он также не видел рыжеволосую женщину, которую действительно хотел.
Мангани - так назывался город. Он лежал не слишком далеко к западу от реки Скамандро, так альгарвейцы называли этот участок Скамандроса. Скамандро впадал в Южный Раффали. На болотистой местности между Южным Раффали и Северным Раффали лежал Трапани. Люди Мезенцио продвинулись почти до Котбуса. Теперь солдаты короля Свеммеля приближались к столице Альгарвии.
И мы не единственные, недовольно подумал Ратарь, выбираясь из теплой, мягкой постели и спускаясь вниз. Генерал Ватран уже был там, внизу, ел овсянку и пил чай, разглядывая карту через очки, которые увеличивали его зрение.
“Будь осторожен”, - сказал Ратхар. “Король Мезенцио наблюдает”.
“Что?” Кустистые белые брови Ватрана
Ратхар указал на дальнюю стену столовой, где под явно кривым углом висела репродукция портрета Мезенцио. Ватран посмотрел на изображение короля Альгарве, затем плюнул в него. Его слюна не долетела и расплескалась по полу. Ратхар рассмеялся, сказав: “Может быть, у нас скоро будет шанс попробовать это лично”.
“Это было бы хорошо”, - согласился Ватран. “Но это будет не так скоро, как нам хотелось бы, будь оно проклято. У рыжих довольно прочная линия обороны на восточном берегу Скамандро. Они хороши в построении речных линий, эти жукеры ”.
“У них было много практики в их изготовлении, ” сказал Ратхар, “ но мы разбили все, что они сделали. Мы разобьем и это тоже ... в конце концов”.
“В конце концов, это правильно”, - сказал Ватран. “Может быть, это и к лучшему, что они задержали нас на некоторое время. Мы могли бы использовать немного времени, чтобы наши припасы догнали наших солдат”.
Маршал Ратхар хмыкнул. Он знал, насколько это было правдой. Ни одна другая армия не смогла бы продвинуться так далеко и так быстро, как ункерлантцы, потому что ни одна другая армия не умела так хорошо жить в сельской местности. Но, хотя ункерлантцы могли найти больше пищи, чем другие силы, и поэтому им нужно было брать с собой меньше, они не могли найти яиц, растущих на деревьях или в полях. Их действительно не хватало. Если бы у "рыжих" было больше сил, они могли бы провести неприятную контратаку. Но, хотя они оставались храбрыми и высокопрофессиональными, им гораздо больше не хватало всего - людей, бегемотов, драконов, яиц, киновари, - чем их врагам. И каждая пройденная людьми короля Свеммеля миля была милей, из которой альгарвейцы больше не могли извлечь ничего из этого необходимого.
Но люди короля Свеммеля были не единственными, кто наступал в Алгарве в эти дни. Ратхар с беспокойством в голосе спросил: “Как далеко на запад продвинулись островитяне?”
“Почти весь маркизат Ривароли в их руках, сэр”, - ответил Ватран. “Так говорят кристалломанты. По-настоящему ублюдочная часть этого заключается в том, что блудливые альгарвейцы не оказывают им особого сопротивления ”.
“Конечно, это не так. Что бы у них ни осталось, они бросают это в нас”. Ратхар понял почему. Рыжеволосые знали, насколько Ункерлант им обязан. Они делали все возможное, чтобы Ункерлант не заплатил.
“Но если они сражаются с нами как безумцы, и если они вообще почти не сражаются с Куусамо и Лагоасом...” Ватран тоже казался обеспокоенным. “Если островитяне захватят Трапани, а мы нет, король Свеммель сварит нас обоих заживо”.
Ратхар поспорил бы об этом, если бы только мог. Поскольку он не мог, он вернулся на кухню и взял миску каши и немного чая для себя тоже. Он привел их в столовую и поел, пока сам, как и Ватран, изучал карту. У его армии не было плацдармов над Скамандро. Пара переправ была отбита. Рыжеволосые тоже научились. Они знали, какими катастрофическими могут быть плацдармы ункерлантцев.