Из Вайтрана с любовью

Marianna Girl

— Понравься ему, — неожиданно предложил жрец. — Покажи, что ты — не талморский наблюдатель, а просто молодой альтмер, которому приходится выполнять свою работу. Закрывай на некоторые вещи глаза. Будь вежливым и приятным, ты это умеешь. У Балгруфа хускарл — данмерка, в его городе живёт как минимум двое босмеров, значит, он явно не расист. Сделай вид, что ты всё понимаешь и не держишь зла за то, что произошло с тобой в первый раз.

Мысли, безусловно, хорошие — но сколько времени я потрачу на то, чтобы доказать Балгруфу, что я — просто молодой альтмер, которому приходится выполнять

свою работу? На сколько у него хватит терпения и не захочет ли он просто запугивать меня?

— Я боюсь его, Рунил, — признался я. — Просто боюсь. Знаешь, я готов был даже поехать в Коллегию Винтехолда наблюдателем, даже вступить в её ряды, но меня будто на убой в Вайтран отправили. Я рассказал Эленвен, что Балгруф отправил ко мне убийцу — но она будто бы прослушала это. Я намекал, что Балгруф неблагонадёжен — но она будто не поняла. Словно в расход меня за что-то пустить решила.

Добрая старческая улыбка ободрила меня.

— Ты выживешь. Просто чтобы показать им — и Балгруфу, и Эленвен, и всем остальным снобам — что они тебя недооценивают.

========== 22 ==========

В Вайтран я приехал следующим днём, пока солнце ещё не зашло за горизонт. В юстициарскую форму я так и не переоделся, и потому для городских стражников был всего лишь Дозорным Стендарра. Внимания на меня никто не обращал, я спокойно брёл по погружающимся в ночь городским улицам мимо сворачивавших лавки торговцев. Перед дверьми «Гарцующей Кобылы» я остановился, замешкался. До сих пор помню, как отвратительно я расстался с Хульдой, как она дала мне понять, что возненавидела меня. Я ведь тогда даже не попрощался, даже из вежливости «спасибо» не сказал. Нет, сегодня я не готов идти в «Гарцующую Кобылу». Впрочем, даже если пойду поговорить — Хульда меня слушать не захочет, будет настаивать, что пока я плачу, ей всё равно, кто я. Переночую в более приличной гостинице, а завтра с утра переоденусь в форму и пойду к ярлу.

Я развернулся, миновал центральную улицу и поднялся по ступенькам к «Пьяному охотнику» — надеюсь, комнаты там сдают. Надеюсь только, что я не встречу там Альдегунд с Харальдом, иначе… Впрочем, а что я сделаю им? Пока что я ничего не смогу им сделать.

— Добро пожаловать в «Пьяный охотник», брат-альтмер, — поприветствовал рыжеватый бородатый босмер. — Чего желаешь?

— Комнату сдаёте?

Босмер немного едко поднял бровь.

— Сдаём. Пятьдесят септимов — и лучшая съемная комната во всём Вайтране твоя на целую ночь. Подешевле можешь в «Гарцующей кобыле» заночевать.

— Снимаю, — я отсчитал нужную сумму и положил на прилавок.

Глаза лесного мера заметно округлились от удивления.

— Ванну, ужин? — тут же предложил он.

Я приятно улыбнулся.

— И то, и другое.

Босмер кивнул мне, позвал пройти за собой.

— Прости уж, девочек тебе предложить не сможем, не держим, — ненароком извинился он.

— Они мне и не нужны, — я качнул плечами.

Лесной мер стыдливо свернул губы и опустил голову, однако затем взял себя в руки. Догадываюсь, о чём этот рыжий подлец подумал.

— В общем, располагайся, если что — я внизу. Только скажи, как записать тебя.

—

Фенлил, — соврал я.

Босмер предпочёл оставить меня в покое, а я лишь сложил свои вещи в угол, не разбирая их, взял деньги и спустился вниз — поужинать.

— Ванну мы тебе уже готовим, — пояснил трактирщик. — Выбирай, чем будешь ужинать.

Поддерживать легенду решившего позволить себе однодневную роскошь Дозорного я решил до конца и заказал оленью отбивную с овощами и бутылку «Алто». Вкусно, бесспорно, но в посольстве я и не такими деликатесами питался, потому хотелось сейчас сидеть в компании Рунила, в его доме, как это было вчера. Что же, попробую подружиться с этим босмером.

— Прости, хозяин, как тебя зовут? — поинтересовался я, сев за барную стойку.

— Элриндир, — представился лесной мер и продолжил натирать своё рабочее место.

— Не расскажешь, что сейчас в городе творится? Говорят, раньше у вас пророк Талоса на площади проповедовал в открытую.

Элриндир презрительно фыркнул.

— Мне как-то плевать было на его проповеди, — ответил он. — Сам понимаешь, Талоса мы не чтим, да и вообще к Имперскому Культу равнодушны, хоть мы с братом давно в Скайриме живём.

— Но всё же?

— Когда ярл объявил, что снова будет дружить с Империей, Хеймскра поставили перед выбором: или он проваливает из города и никогда не возвращается, или прекращает свои спектакли и ищет нормальную работу. Хеймскр обиделся и ушёл. Не ушёл бы — кто знает, может, и правда все сделали вид, что забыли о нём, может, его просто в тюрьму бы на пару-другую лет упрятали, а может, талморцам в подарок принесли, и тогда бы я ему не позавидовал.

Надо же, Хеймскр всё-таки испугался за свою жизнь и сбежал из города, а ведь таким бесстрашным пророком себя выставлял! С другой стороны, неизвестно, куда этот сумасшедший ушёл, и где он людям будет разум своей ересью отравлять!

— А статуя Талоса?

Босмер позволил себе несколько смешков.

— И что мы с ней, по-твоему, должны были сделать? Вызвать магов из Коллегии, чтобы они её своими заклинаниями расплавили? Самим на землю повалить? Или скупить всю огненную соль в Скайриме, сложить под статуей и поджечь, чтобы рвануло?

В ответ сам притворно рассмеялся.

— Да, конечно, ничего с ней не сделаешь, — не менее притворно согласился я. — Ну, а вообще, как в городе стало после того, как имперцы пришли?

Элриндил качнул плечами.

— Легионеры ведут себя прилично и деньги приносят — вон, я уже и таверну после обстрела восстановить сумел. Думаю, если бы в городе Братья Бури оказались, нам с братом — и ещё многим не-нордам пришлось бы паковать вещи и уезжать, и тебя бы в город пустили только после того, как до, извини, исподнего обыскали, и то не факт. Конечно, много народу под этими стенами полегло, но всё, что ни делается, видимо, делается к лучшему.

Одна из служанок предупредила, что моя ванна готова, и я вернулся в свою комнату. Тёплая вода по-настоящему возвращала к жизни после проведённого в седле дня, ощущение чистоты бодрило. Побриться я решил завтра с утра — а пока что можно спуститься вниз, послушать, о чём люди говорят.