Из Вайтрана с любовью
Шрифт:
— Я ещё не думал об этом, — я виновато опустил голову. — У нас с Империей же вроде как мирный договор, а Скайрим точно останется её частью, окончание гражданской войны — вопрос времени, не так ли?
— Мне тоже пока не хочется думать над этим, — призналась Охотница.
— Может, пойдём отдыхать, а завтра будем разбираться с пленником? — предложил я.
Эйла радостно улыбнулась, пожелала нам спокойной ночи и вернулась в свою комнату. Мы с Лидией тоже вернулись домой, сразу же направились в свои спальни.
— Эстормо, —
— Я понимаю, — грустно отозвался я.
— Тебе будет тяжело, но, пожалуйста, вне зависимости от того, что ты решишь — скажи об этом сначала мне.
Я часто закивал — но сдержу я это обещание или нет, мне было неизвестно. Ведь если мне придётся вернуться к Эленвен, а в скором времени объявят войну… Нет, не хочу об этом думать, ведь я буду предателем, ведь Талмору я давал воинскую присягу, а Соратники дали мне то, что я просил у Стендарра. Что же, пока между Империей и Доминионом держится видимость мира, я могу быть спокоен.
С Лидией мы особенно не разговаривали до того момента, как на следующий день вернулись в Йоррваскр. Предвестница велела привести пленника и привязать его к одному из стульев в своём кабинете. Эйла пока что позвала близнецов, быстро объяснила им всё, что знала сама. Сам я наконец-то смог разглядеть человека, которого мы вчера схватили. Скорее всего, он был имперцем, но невероятно крепко сложенным; тёмные тонкие волосы неприятно переходили в бакенбарды, на лбу уже образовалась плешь. У представителей его расы обычно приятные, умные лица, но этот больше напоминал не обременённую интеллектом обезьяну.
— Ну давай, Эстормо, — подбодрил Фаркас. — Покажи нам свои талморские штучки. Но если что, я и с удовольствием вмажу этому придурку!
Громила держался спокойно, будто бы не боялся, что мы начнём пытать его.
— Для начала ты скажешь нам, как тебя зовут, — потребовал я.
В ответ громила одарил нас злобным взглядом. Я подал Фаркасу жест, тот с улыбкой изо всех сил ударил пленника.
— Если сплюнешь — заставим тебя потом убирать за собой, — пригрозил я; Фаркас одобрительно замычал. — Мне повторить вопрос?
— Это всё, на что вы, Соратники, способны? — язвительно спросил имперец.
В ответ норд ударил ещё сильнее, однако на пленника это произвело мало впечатления. Следом попробовала Эйла, после её удара имперец просто зашипел от боли.
— Эстормо, посмотри на его нос и костяшки пальцев, — шепнул Вилкас.
На первый взгляд, нос нашего пленника мало чем отличался от того, какой обычно имеют имперцы: с ярко выраженной горбинкой, достаточно выделяющийся… Но с другой стороны, выглядел так, словно часто ломался — немного искривлён, а спинка утолщена. Одна из костяшек пальцев же оказалась крупнее остальных. Видимо, этот человек любит подраться — возможно, участвовал в кулачных боях за деньги, и оттого его чувствительность
Лёгкий разряд заставил пленника стонать.
— Мне продолжить? — спросил я. В собственном голосе мне послышалась неуверенность.
— Он продолжит, не сомневайся! — подбодрил Фаркас.
Следующий разряд я нацелил на шею имперца, тот снова застонал.
— Меня зовут Джиан, — наконец ответил пленник.
— Сразу бы так, — фыркнул Вилкас. — Давай, быстро ответишь на наши вопросы — и пойдёшь отсюда. У нас тут всё же Йоррваскр, а не пыточная.
— Он прав, — поддержал я. — Если ты будешь хорошо себя вести и отвечать на наши вопросы правдиво — мы не причиним тебе зла. Итак, начнём. Ты не местный?
— Нет. Я из Рифтена, — ответил имперец.
— И кто тебя послал?
Джиан замялся, не хотел отвечать.
— Джиан, мы ведь договорились, — напомнил я, пригрозив имперцу новым ударом молнией.
Пленник боязливо покосился на искорки, заплясавшие у меня на пальцах.
— Послушайте, я не знаю, кто просил напасть на вас, — неожиданно признался он. — Ко мне подошёл один тип из «Буйной фляги»… я даже не знаю его, их что-то в последнее время опять расплодилось!
Мы переглянулись; Лидия сначала печально вздохнула, но затем кивнула.
— Как ты понял, что он из «Буйной фляги»? — спросила она.
— Так они форму себе шьют — куртки из грубой кожи, разных цветов, но обязательно с наплечниками и кучей кармашков на ремнях, и на коленки ещё кусок кожи себе пришивают. Удобно, наверное, краденое добро в таком перетаскивать, и раком стоять, пока с замками чужими разбираешься!
— Продолжай, — потребовал я.
— Ну вот, подошёл этот тип, спрашивает: «подзаработать хочешь»? Я и так в долгах весь, а тут ещё деньги неплохие предлагали. Ну я вот и согласился.
— Ты согласился с предложением какого-то ворюги? — недоумевала Эйла.
— Говорю тебе, мне очень нужны были деньги, а этот ещё пообещал, что часть моих долгов с меня спишут!
— Как выглядел этот тип, помнишь? — спросил я.
Джиан снова замялся.
— Как выглядел этот тип? — мне снова пришлось пригрозить молниями; имперец снова промолчал.
Кажется, молнии перестали пугать его.
— Джиан, такому здоровяку, как ты, какие-то молнии разве могли память вышибить? — напомнил Вилкас.
— Можно я ещё раз ему вмажу со всех сил? — Фаркас сжал потёр кулак о ладонь. — Эстормо, чем у вас там на допросах бить принято, кроме магии?
— Булавой, — равнодушно отозвался я. — Но можно и простой дубинкой.
Кажется, Лидии начинало надоедать всё это. Она взяла со стола светильник, схватила волосы пленника и поднесла огонь как можно ближе к ним.
— Если не хочешь, чтобы мы тебе волосы укоротили вместе с кожей, советую скорее вспомнить наш уговор и всё нам рассказать, — проскрежетала она.