Избранная поневоле
Шрифт:
– Хорошо, позови его, - согласилась я.
Смутившись, когда здоровенный мужчина осторожно поднял меня на руки, я постаралась прогнать из головы мысль, что было бы гораздо естественней, если бы на его есте был Дейгаро.
Байтаро аккуратно опустил меня на кровать, к счастью, уже заправленную, и, извинившись, вышел. Я почувствовала, как краснею при мысли, что даже не подумала, что охранник мог увидеть нашу разворошённую постель, но рассердилась не на себя, а на Дейгаро.
Разве не он должен был позаботиться обо мне этим утром? Ведь только по его милости я так себя чувствовала!
– Госпожа, не вставайте, - деловито остановила меня Мийру, заглянув в спальню. – Я принесу обед в спальню.
Она придвинула к кровати крохотный столик, за которым мы с линтом вряд ли поместились бы вдвоём. Разве что я буду сидеть у него на коленях. Ожидаемо покраснев от этих невозможных мыслей, я постаралась спросить небрежно:
– Разве господин Дейгаро не будет обедать?
Мийру обернулась от дверей
– Господин уехал утром, - сообщила она.
Вот как! То, что Дейгаро так легко оставил меня одну, даже не предупредив, что уезжает, больно кольнуло сердце.
Что ж, дела мужчин всегда были важнее глупых переживаний женщин. Я чуть скривилась, усаживаясь на постели и решительно выкинула из головы терзающие меня мысли. Вот ещё! Я не собираюсь плакать и выглядывать в окно, ожидая, когда линт вернётся. «Контракт, Тэсс, - горько сказала я себе. — Это просто контракт». Ещё недавно я и сама успокаивала себя тем, что три раза в месяц в его постели - не так уж много. Но сегодняшняя ночь что-то изменила во мне. Мне вдруг показалось, что я увидела в глазах Дейгаро, что нужна ему. Он смотрел на меня с таким восхищением, как будто я была не нищей линтиной, а.. по-настоящему любимой женщиной.
Я с удовольствием пообедала, высоко оценив искусство повара. Эрклиры с горячей пряной начинкой были бесподобны, как и коктейль из морепродуктов, и запечённые камоты.
Или я просто проголодалась, потому что вечером еле дотронулась до пищи, взволнованная предстоящей ночью с линтом?
Наконец, я отодвинула столик, признавшись Мийре, что не смогу больше проглотить ни кусочка.
– Прилягте, госпожа, - заботливо сказала девушка.
– Я унесу посуду и помогу вам переодеться.
Я поморщилась, но не стала возражать. Мне и правда нужно было немного восстановить силы.
Даже при своём невеликом опыте я понимала, что причина моей слабости вовсе не в бурной ночи. В тот злополучный первый раз наш контакт длился не больше пары минут, а я чувствовала себя еле живой.
Не зря линтин так холили и берегли. Отдавая линтам магию, эти девушки оставались на опасном краю между жизнью и смертью. Сегодня Дейгаро щедро влил в меня свою магию, чтобы она прошла полный круг по нашим слившимся воедино телам, и вновь вернулась к нему, обновлённой и ещё более сильной. И пусть он не совсем осушил источник, оставив каплю магии, чтобы я могла жить, мой организм бил тревогу, воспринимая потерю силы как магическое истощение.
Я вздохнула, вытягиваясь
Чем ещё могли платить маги за четверть жизни, проведённой девушками в кровати? А ведь
Дейгаро говорил, что многие линтины испытывают после обмена силой не только слабость, но и боль. Я невольно передёрнулась, вспомнив собственные ощущения после первой близости.
Никаких денег не хватит, чтобы успокоить линтину, которая живёт в вечном ожидании муки.
Мне ещё повезло. Конечно, я тоже чувствовала себя не блестяще, но впечатления от нашей первой ночи перекрывали и некоторую болезненность, и слабость.
Дав Мийру переодеть себя в удобный домашний костюм из просторных брюк и приятной к телу рубашки, я удобно устроилась на кровати и попросила служанку подать мне шкатулку. Уж если мне суждено целый день восстанавливать силы, то надо провести это дело с толком. Я и так совсем забросила луры.
Рисование на лурах было нашей родовой магией. Той магией, о которой не принято знать посторонним, потому что ещё каких-то сто лет назад магов, способных выправить нити судьбы, сжигали на кострах.
Сказав Мийру, что она мне больше не нужна, я, волнуясь от предвкушения, достала первый лур.
Взяла заострённую палочку, немного напоминающую карандаш, и коснулась ближайшего уголка.
Вязь невидимого рисунка вспыхнула, проявляясь. Слава богам, оставшейся у меня капли магии было достаточно, чтобы разбудить рисунок.
Это был лур моего маленького соседа — Тола Марга. Месяц назад, лазая с друзьями-мальчишками по стройке, он свалился с лесов, итак и не поднялся на ноги. Родители Тола держали небольшой трактир и не пожалели денег на врачей, пытаясь вылечить сынишку.
Увы, безрезультатно. Даже дорогущий практикующий лекарь-маг сказал, что не в силах спорить с богами.
Я сними и не спорила. Просто потихоньку разговаривала с мальчиком, убеждая не сдаваться.
«Ещё ничего не кончено, Тол», - бормотала я, упрямо разбирая по ниточке пульсирующий алым клубок. Он так густо оплетал нарисованную худенькую фигуру, что краешков было не найти, ноя не отчаивалась, понемногу ослабляя нити.
Может быть, имей я возможность просиживать над луром Тола каждый день, мне бы уже удалось распутать нити, но в прежней жизни я оставалась одна очень редко. У приёмыша в богатой семье всегда много обязанностей. Конечно, никто не называл меня служанкой, но, по сути, я ею и была, с одним лишь отличием, что жалования мне не платили.
Арга Занира любила повторять, что девушка должна уметь делать по дому всё. Вот я и делала, с утра и до ночи.
В моём новом доме, похоже, времени у меня будет больше, чем достаточно. Ну и прекрасно, можно будет сидеть за лурами те дни, когда я буду не способна ни на что другое, а в остальное время заняться благоустройством дома.
Я поднесла лур поближе к глазам, потом отодвинула, меняя угол, придирчиво разглядывая упрямое переплетение нитей. Неужели тот лекарь-маг был прав, и Тол навсегда останется калекой? Я не хотела верить в это, и сейчас вновь твёрдо сказала себе, что рисунок не проявился бы, если бы я ничего не могла изменить.