Избранное. Том 2
Шрифт:
Отчего он потерял сознание, я так и не понял: то ли он сам ударился башкой о камень, приготовленный для Алеши или другой какой — на берегу было много камней: осыпались скалы,— то ли он испугался, а может, я ему что-нибудь вывихнул, свалившись на него с трехметровой высоты.
Я сам был как бы контужен, ушибся всем телом, падая плашмя. Алеша поднимал меня, не понимая еще, что случилось, команда «Баклана» уже подбегала (впереди рыжий боцман Иван Галчонок). Отец со своими спутниками как раз выходил из леса, капитан что-то орал
Увидев подбегавших матросов, парни бросились к своей «Ча-ча-ча», оставив на песке петерявшего сознание товарища. (Может, они сочли его мертвым?)
— Немедленно все на судно! — надсаживался в мегафон капитан Бесфамильный.— Горная! Идет горная!
Он давал какую-то команду, ничего я в ней не понял. Что такое «горная», я еще не знал. Зато знали матросы. Вместе с боцманом они повернули назад и мчались, будто за ними гнался бешеный бугай.
Отец, видно, тоже понял и звал нас, махая руками. Что-то, наверное, произошло...
Я было рванулся вперед, таща за собой Алешу, но он уперся, показывая на бесчувственного парня.
— Они же его бросили! — крикнул Алеша.— А что случилось?
— Не знаю. Какая-то «горная».
— Обвал? Землетрясение?
Я взглянул на бухту. «Ча-ча-ча» быстро удалялась.
Теперь! капитан кричал им:— Ребята! Идет горная! Вас разобьет о скалы. Гребите к нашему судну. Куда же вы? Пропадете! Ребята, мать вашу...
— Наверно, шторм,— предположил я.
— Но ведь тихо, какой же шторм? — удивился Алеша и приподнял парня за плечи. Я взял за ноги, и мы потащили этого подонка.
Он был тяжелый. Длинные волосы упали на помертвевшее лицо. «Хоть бы не умер!» — подумал я испуганно.
Когда мы, совсем запыхавшись, подтащили парня (не то Вовик, не то Славик — оказался Талик) к сходням, команда и научники привязывали «Баклан» канатами за деревья и даже за скалы. Бросили добавочный якорь.
Отец и Христина помогли нам втащить парня на палубу.
— Несите его в кают-компанию! — крикнул нам капитан. Он был бледен и сыпал командами.
Мы взошли на теплоход (его повернули зачем-то носом к берегу), положили парня на диван в кают-компании, и Христина с Алешей стали приводить его в чувство. Я снова поднялся на палубу.
Было еще тихо. Но, показалось мне, что-то зловещее уже вступало в эту неспокойную тишину. Я не знал, чего именно ждать от этой горной, и растерянно смотрел во все стороны. Обежал вокруг рулевой рубки на ту сторону палубы. С гор ползли странные, липкие по виду, мертвенные облака, и в жуткой тишине все птицы умолкли, даже чайки; не звенели уже цикады. Желтоватые плотные облака сползали в воду.
И вдруг, начав с низкого басовитого гудения, что-то злое, страшное стремительно прошло всю октаву, закончив нестерпимо высокой нотой, почти свистом.
Меня чуть не снесло в воду. Счастье, что я стоял, инстинктивно держась
Мы стояли, а те несчастные на моторке пересекали бухту. Никогда не предполагал, что такое бывает. Еще мгновение назад была тяжелая маслянистая тишина, и вдруг сразу внезапный ужасающий ветер, ураган. Я бросился в кают-компанию к людям.
Парень (это был Талик) уже пришел в себя, Христина забинтовала ему голову. Теперь он смотрел в окно. Лицо его перекосилось от неописуемого ужаса. Его поддерживал Алеша, сам без кровинки в лице. Я подбежал к окну: «Ча-ча-ча» летела в воздухе, как планер, над черной бурлящей водой прямо на скалистый мыс, обрывающийся в Байкал. Мыс, на котором какой-то час назад стоял я, чувствуя себя как в инопланетном храме.
На наших глазах лодку с невероятной силой ударило об отвесные скалы, и больше мы не видели ни обломков, ни людей.
Раздался крик боцмана: лопнул один из канатов, удерживающих «Баклан» носом против ветра, заскрежетали по дну якоря. «Вот и все...» — подумал я обреченно. Но «Баклан» устоял.
Кто-то погладил меня по плечу. Оглянулся: отец.
— Ты сядь, Андрюша,— ласково сказал он. Я сел рядом с ним. Сильно потемнело. Разве это вечер?
Горная бушевала часа четыре. Стихла так же внезапно, как и налетела. Однако мы не решились выйти в море и переночевали в этой же бухте, не убрав крепления.
Глава пятая
ПОЗЫВНЫЕ ЗУРБАГАНА
В Зурбагане мы пришвартовались около полуночи. Отец жил неподалеку от порта на набережной Космонавтов. Приглашал к себе Алешу с Женей, но они решили переночевать на «Баклане», а я, договорившись с ними о встрече на завтра, пошел с отцом.
Парня с погибшей «Ча-ча-ча» пришлось отправить в больницу. У него было сотрясение мозга, и Христина боялась за его рассудок.
Она тоже осталась ночевать на судне.
У отца была просторная квартира на третьем этаже — квадратная угловая комната с балконом, большая кухня и ванная комната. Кто-то вымыл днем полы и стер пыль, было свежо, уютно, чисто.
Отец включил свет, открыл окна и, насвистывая, пошел на кухню ставить кофе.
— Будешь спать на диване,— крикнул он мне весело из кухни.— На нем обычно спят командировочные из начальства. Гостиница всегда переполнена, вот и ночуют у меня. Рад, что это будешь ты.
В комнате, кроме дивана-кровати, стояла еще тахта, на которой спал отец. В изголовье торшер. Письменный стол у окна, стеллажи с книгами и какими-то фигурками, кресла. На полу оригинальные коврики из кусочков шкур лося, оленя и еще каких-то зверей.