Избранное
Шрифт:
Новый день принес новые тревоги. Части Керенского шли на Петроград. Пали Гатчина, Царское Село. «Комитет спасения родины» готовил предательский удар в самой столице. С рабочих окраин снова потянулись к Смольному отряды.
Тимофей Карпович просился на фронт, а ему сказали: «Люди нужны и в Смольном». В темном углу караульного помещения стояло кресло с графским гербом: медведь на валуне. Если кресло повернуть к стене, то можно подремать минут десять — пятнадцать. Тимофей Карпович устроил себе это удобное спальное место,
— Кто не получал паек? Становись.
Только теперь Тимофей Карпович почувствовал, как он голоден. В каптерке красногвардеец выдавал подходившим по ломтю хлеба, по два куска сахару, а его помощник — безусый юнец — вилкой доставал из бочки селедку. Тут же на столике стоял медный чайник.
Банки из-под консервов заменяли кружки. Тимофей Карпович хлебнул и поморщился: от заварки пахло жженой морковью, — куда приятнее чистый кипяток. Сыроватый же, с примесью картофеля, хлеб пахнул удивительно вкусно.
Тимофей Карпович поел и раздумал спать. Он решил почитать свежую газету и тут услышал, как помощник караульного начальника, собирая новый наряд, назвал его фамилию.
Посты стояли снаружи и внутри Смольного. Тимофею Карповичу предстояло заступать с подчаском на пост у кабинета Ленина.
— В оба гляди, товарищ Тюменев, — предупредил помощник караульного начальника. — Если подозрительного приметишь, не пускай, за оплошку строго спросим. Слыхал, поди, сколько керенские и родзянки положили за голову Ильича? Двести тысяч рублей. Обещали расплатиться валютой.
В этот вечер разные люди приходили к Ленину. Одни задерживались подолгу, другие — три-пять минут, но все, выходя, одинаково спешили. Тимофей Карпович завидовал посетителям. Хоть бы одним глазком взглянуть на Владимира Ильича! Такая досада взяла его, что, будь в Смольном только одни часы, он перевел бы стрелки. Придет смена, и он так и не увидит Ленина.
Приближалась смена караула. Вдруг неслышно отворилась дверь кабинета, и вышел Ленин. Тимофей Карпович подтянулся и замер. Он стоял не шелохнувшись.
— Устали, товарищ? — спросил Ленин. — Покормили вас? В таком водовороте немудрено и забыть об этом.
По уставу часовому не положено разговаривать. Но спрашивал Ленин, и Тимофей Карпович колебался недолго:
— Сыт, Владимир Ильич, в каптерке выдали паек.
Тимофей Карпович много слышал о чуткости и сердечности Ленина. Теперь он испытал их на себе. В трудный час, когда революционный Питер собирает силы для отпора рвущимся в город войскам Керенского и Краснова, Ленин спрашивает его, Тюменева, сыт ли он!
Узнав у Тюменева, откуда он, Ленин поинтересовался, как на рабочих окраинах встретили весть о том, что контрреволюция вновь подняла голову?
Спокойные, слегка прищуренные глаза и располагающая улыбка Ленина ободрили Тимофея Карповича.
— Что касается Выборгской стороны,
Ленин засмеялся. Засунув пальцы правой руки в кармашек жилетки, а левой теребя пуговицы на ней, он с одобрением сказал:
— Дружная Выборгская сторона! Что нового на Металлическом? По-прежнему ли берут верх эсеры на «Старом Лесснере»? Как дела на «Айвазе»?
Тимофей Карпович рассказал, что, узнав о телеграмме Керенского, большевики на заводах тревожными гудками собирали рабочих. Ленин теперь слушал без улыбки, о чем-то думая.
— Правда, что желающих воевать больше, чем оружия?
Ленин еще хотел о чем-то спросить, но из угловой комнаты выскочил усатый солдат в папахе с красной полосой. Подбежав к Ленину, он щелкнул каблуками и передал ему какую-то карту. Владимир Ильич вежливо кивнул Тюменеву и скрылся в своем кабинете. В конце коридора послышались гулкие шаги новой смены караула. Когда пришли сменять Тимофея Карповича, он, молча оглядывая товарищей, улыбался.
— Ты что? — хмуро сказал помощник начальника караула.
— Беседовал с Владимиром Ильичем.
Усталое, с воспаленными от бессонницы глазами, лицо помощника подобрело.
— Да, посчастливилось тебе… — Он помолчал и добавил: — Товарищ Тюменев, ты ведь хотел на фронт? В одной сотне захворал старший. Пойдешь? Слышал, казаки Краснова взяли Гатчину.
Спустя полчаса за штабелями дров у Смольного при неверном свете костра Тимофей Карпович принимал сводный отряд рабочих. На рассвете его отряд вошел в полк, который окапывался под Пулковом…
Контрреволюция отступала по-волчьи. Керенский бросил на Петроград верный ему 3-й казачий корпус. Восставшие в городе юнкера захватили Царскосельский вокзал, чтобы дать возможность казакам Краснова высадиться в городе.
В центре и на Петроградской стороне развернулись бои.
Варя пожалела, что после штурма рассталась со своим отрядом. Теперь ее страшило одиночество. «А что если заглянуть к Соне?»
На лестничной площадке ей встретился человек в шинели, из-под полы которой выглядывал белый халат. «Доктор», — подумала она. В прихожей, уткнувшись лицом в угол, плакал младший брат Сони — Андрейка.
— Умирает, умирает моя доченька, — донеслось до Вари. Причитала, заливаясь слезами, мать Сони.
Соня полулежала на кровати, обложенная подушками. Она грустно улыбнулась Варе, глазами попросила присесть к изголовью.
О том, что произошло с Соней, нетрудно было догадаться. Она, конечно, была там, на Большой Гребецкой, среди рабочих и солдат, штурмовавших юнкерские училища.
— Наши выбивали юнкеров… Меня кликнули бабоньки… Сперва перевязывали раненых, а потом…
Соня прижала руку к груди, боль мешала ей говорить. Ее красивое лицо было бледно, на лбу блестели капельки пота.