Избранное
Шрифт:
Слушая проникновенный голос Антона Львовича: «Если что-нибудь к празднику почистить, отутюжить, то всегда располагайте…», он следил за Галей, которую никак не отпускал от стойки въедливый красноносый старичок. Он сдавал в чистку какую-то суконную тряпку.
— Это знаете какой материал? Еще неизвестно, сумеют ли ваши мастера за него взяться.
— Все почистят, не беспокойтесь. — Галя издали улыбалась Александру Семеновичу.
— Вычистить не вопрос. Важно лоск сохранить. А сколько возьмете?
Цена его возмутила:
—
— Расценки государственные. Да вы посмотрите, какой он грязный.
— А если б чистый был, я б его к вам не принес.
— Ну, как хотите.
— Да уж конечно, это моя воля.
Антон Львович двинулся на помощь Гале, но тут клиент наконец решился:
— Берите. Да только смотрите, как-нибудь аляпис-то не сделайте, я за свои деньги качества потребую…
Антон Львович пожертвовал собой, встав у прилавка. Галя принялась угощать Александра Семеновича чаем:
— У нас эти дни, перед праздниками, сравнительно тихо. Больше сдаем. А недели две тому назад — ужас что было! Не протолкнуться.
— Галя, я пришел вам сказать, что Салтановым обмен разрешили. Завтра они могут прийти за ордерами.
Она прижала руки к груди:
— Александр Семенович, спасибо вам, большое спасибо.
— Ну, я тут ни при чем.
— Как же ни при чем, я знаю… И сами пришли… А ему можно сказать?
— Конечно. Только, честно говоря, я совершенно не представляю, что им даст этот обмен.
— Ну пусть ничего не даст, конечно ничего, но ему очень хотелось, а это главное.
Она пошепталась с Антоном Львовичем и объявила:
— Сейчас чаю попьем, а потом и я с вами выйду.
— Да не надо мне никакого чая.
— Нет, гостя надо кормить, — Галя припомнила Александру Семеновичу его слова. — Кстати, у нас пряники есть, медовые.
Она разливала чай так, как любил Александр Семенович, — вровень с краями чашки. Переставила какую-то тарелку, что-то прикрыла — и стол теперь выглядел уютно.
Так могла сделать только настоящая женщина. Она и была настоящей женщиной — милой и слабой, которую хотелось оберечь и защитить.
Александр Семенович испугался этого чувства. Оно возникало в нем тогда, когда человек делался дорог ему.
Но что ему, пережившему большую любовь, ему, пожилому человеку, до этой молодой красивой женщины? Почему так приятно смотреть на ее тонкие быстрые руки, на лицо, которое озаряется и хорошеет от самой маленькой радости?
Галя перехватила его взгляд. И Александру Семеновичу вдруг стало страшно, будто все, о чем он думал, открылось ей. Он смутился и похвалил пряники, к которым даже не притронулся.
Щедрый и великодушный Антон Львович за чаем сказал:
— Можете вообще сегодня больше на работу не возвращаться, Галина Владимировна. Народу немного, так что я и один управлюсь.
До угла они шли вместе, почти не разговаривая. Галя рвалась вперед, и Александр Семенович понимал, что все ее мысли и слова сейчас с тем, кому она несет желанное
Такое ощущение потери он испытал давно, в детстве, когда выпустил из рук в небо живую птичку. Тогда тоже была горечь потери и радость: как ей, наверное, хорошо сейчас! И то же ощущение в ладони, где только что билось теплое испуганное сердце — и вот уже ничего нет…
И столика в ресторане заказывать не надо.
9
Галя ехала на строительство к Анатолию. Она представляла себе, как скажет: «Ну, поздравляю, разрешили!» Или скажет: «Я тебе привезла к празднику подарок».
Очень удачно, что через два дня Новый год. Конечно, они теперь же договорятся и будут встречать его вместе. Может быть, у кого-нибудь из ее подруг, хотя она последнее время с Тимкой всех их растеряла, или у его знакомых, это все равно. А родители пусть веселятся сами и нянчат Тимку.
И хватит уже наконец грубить Анатолию. Это хоть кого выведет из терпения. Надо быть сдержанней. Мало ли что не нравится в человеке. Совершенных людей не бывает, а она, чуть что не по ней, начинает кричать. Анатолий просто боится ее характера. А какой милый Александр Семенович, и не поленился прийти.
Сегодня она поняла, что нравится Александру Семеновичу. Может, даже больше, чем просто «нравится». Он так смотрел на нее! А ведь его любовью можно гордиться. Это не мальчишка. Его ни с кем и сравнить нельзя…
Она тут же одернула себя. Вечно ей мерещится любовь, вечно она ей нужна…
Хотя кому не нужна любовь? Может быть, и Анатолий ищет любви, а ведь Галя никогда не говорила, что любит его. Она и себе этого не сказала. Но ведь есть Тимка. И пусть Анатолий не та, единственная половинка, которая ищет ее в мире. А когда они встречаются, эти половинки? И все-таки жизнь должна быть полная, неущербная, и за это надо бороться.
Галя знала, что Анатолий работает на строительстве в переулке, за станцией метро. Стройка была видна издалека. Огромные, десятиэтажные корпуса с еще пустыми, слепыми окнами.
Галя окликнула девушек-строителей в стеганых, заляпанных раствором куртках:
— Девушки, инженер Салтанов здесь работает?
— Какой это Салтанов? — переспросила одна.
Другая кивнула.
— Здесь он, в первом корпусе. — И обернулась к подруге: — «Какой, какой». Не знаешь? А Толечка?
Они прошли мимо, и одна визгливо, с озорством запела:
Эх, миленок Толечка, Потанцуем полечку…Галя засмеялась. Она не знала, где первый корпус, но когда, обходя кучи строительного мусора, вышла наконец к фасаду, то увидела, что одна половина дома уже закончена и заселяется.