Избранное
Шрифт:
Охранник поморщился.
— Но господин майор приглашает вас, чтобы отпустить домой. Он получил приказ освободить вас!
— Я не пойду отсюда один, если они решили освободить меня, пусть освобождают и остальных!
Голос Линя заглушили одобрительные возгласы. Те, что оказались ближе всех к охраннику, закричали: «Пошел вон! Топай отсюда!» А вокруг уже неслись крики: «Долой Нгуен Кханя! Долой фашистскую диктатуру! Протестуем против незаконных арестов!»
Я вспомнила наши с Хоангом споры о Лине: доверять ему или не доверять. Я и теперь не могла понять, что заставляет Линя участвовать в движении. Уже
С того дня я уже больше не слышала голоса Линя. Может быть, его вместе с другими отпустили или перевели в лагерь Куанг Чунг, а возможно, отправили в другую тюрьму.
Меня же перевезли вскоре в главное полицейское управление.
Новым начальником главного полицейского управления стал майор Фыок. Приступив к своим обязанностям, он не замедлил пригласить меня на беседу.
— Откуда вы родом? — спросил он.
— Из Биенхоа.
— Надо же! Я тоже из Биенхоа!
В ближайшее воскресенье, сказал майор, он собирается поехать в родные места и может зайти к моим родственникам, если я скажу, где их найти.
Я отказалась сообщить ему адрес моих родных. Майор не стал настаивать и сказал:
— Я должен сказать вам откровенно, документы о вашем освобождении уже готовы, но вы должны проявить хотя бы минимум доброй воли, если хотите вернуться домой. Ведь вы находитесь в тюрьме уже больше четырех лет! Вы могли бы, например, сделать вид, что приветствуете наше знамя. Ну представьте себе, что это красное знамя с золотой звездой.
Я отрицательно замотала головой, и он торопливо добавил:
— Ну хорошо. Вы не хотите приветствовать знамя, но вы могли бы сделать мне лично небольшую уступку — ведь мы земляки. Я даже не буду заставлять вас писать никаких бумаг.
Я категорически отказалась. После четырех с лишним лет пребывания в заточении я научилась разбираться во всех их приемах и уловках. Кроме того, вернувшись сюда, я встретила Хоа, свою старую знакомую, она-то и сказала мне, что Хоанг давно сослан на Пуло-Кондор. Сейчас, когда обстановка в Сайгоне накалилась и власти боятся нового взрыва, они стараются не держать людей в тюрьмах подолгу — одних ссылают подальше, других освобождают. Но освободить всех — значит выпустить тигра в джунгли, поэтому на свободу отпускают осторожно и постепенно. Возможно, и меня скоро выпустят. Но, как бы то ни было, вернусь ли я домой, останусь здесь или буду выслана в какой-нибудь далекий лагерь, я все равно должна быть настороже. Тюремщики, возможно, готовят мне ловушку.
Встретив мой решительный отказ, майор Фыок сдвинул на затылок фуражку, обнажив совершенно лысую голову.
— Видите ли, в юности я был монахом, я поклялся до конца своих дней остаться добрым, порядочным человеком. Я говорю с вами так не только потому, что хочу сделать для вас доброе дело. Просто я подумал, что, если завтра меня арестуют, может случиться, и вы замолвите за меня словечко.
Я едва не рассмеялась. Да они от страха не знают, куда броситься! Если уж ты утверждаешь, что хочешь творить добро, почему же ты не присоединился к борьбе десятков и сотен тысяч соотечественников?! Ты сейчас пытаешься заискивать передо
Он не дал мне даже ответить и заговорил снова:
— И все-таки, я надеюсь, между нами сохранятся добрые отношения, ведь мы — земляки.
В голосе майора я услышала непривычные, умоляющие нотки. Он, как и все его соратники, испытывал панический, почти животный страх!
Я вернулась к себе. На этот раз даже темная и мрачная камера показалась мне светлее, я ощущала близкую свободу.
На следующий день я услышала голос охранника:
— Нгуен Тхи Фыонг, с вещами на выход!
Я отказывалась верить, неужели меня действительно освобождают? А может, они просто хотят перевести меня в другую тюрьму?
Я быстро собралась, попрощалась с подругами. Они-то не сомневались, что я выхожу на свободу, и радовались за меня. Глядя на них, и я поверила в свое освобождение!
И только в этот момент я по-настоящему поняла, как я привязана к своим товарищам!.. Сквозь ужас мучительных годов, проведенных в неволе, стоивших мне здоровья и многих душевных сил, я все равно видела, что только здесь стала настоящим, закаленным бойцом, и помогли мне в этом мои соратники, мои друзья, раскиданные по всем тюрьмам, лагерям и ссылкам. Этих лет, проведенных в застенках, мне не забыть никогда, как не забуду я до конца дней своих всех людей, которых мне послала судьба за четыре долгих года тюремной жизни.
Предполагая, что меня скоро выпустят, Хоа уже успела мне дать кучу советов. Но мне еще раз хотелось встретиться с ней, попрощаться и попросить ее передать привет Хоангу, когда она будет отправлять письмо на Пуло-Кондор. Я готова была разделить с Хоангом все тяготы жизни на далеком острове, ведь в каторжной тюрьме условия, наверное, еще ужаснее. Мне хотелось, чтобы весть о моем освобождении поскорее дошла до него. Я представляла, как он обрадуется. И, конечно же, сообщит ему об этом Тхань.
Я представляла себе, как обрадуются, узнав о моем освобождении, товарищ Там, Мон и малыш Хынг и все-все мои товарищи по лагерю Ле Ван Зует! Обрадуется и Тхюи — ведь я обещала ей найти в освобожденной зоне ее друга.
Нужно непременно разыскать мать Ба Тыой. С тех пор, как мы последний раз виделись в дымном карцере тюрьмы Тхудык, я ничего не слышала о Ба и не знаю, жива ли она. Может, ее уже нет в живых?
Минуты бежали быстро. Я вспомнила события последних лет, перебирала в памяти всех друзей и знакомых. Мне хотелось попрощаться с каждым из них, но за мной уже явился майор Фыок.
— Ну, быстро, быстро! Собирайтесь! — сказал он, заглянув ко мне в камеру.
Я еще раз окинула взглядом всех, кто был в камере, и вышла вслед за охранником. На улице уже собралось человек двадцать, они ждали меня. Мы молча переглянулись и вместе вышли из ворот тюрьмы.
Очутившись на улице, я распрощалась с товарищами и села в такси. Передо мной был знакомый город, шумный и веселый. Оживленные улицы манили к себе, но путь мой был избран давно: как ни хотелось мне повидать мать, бабушку и остальных родственников, я знала, что, если меня выпустят, я должна тут же «исчезнуть», уехать в освобожденную зону, а для этого надо сначала связаться с товарищами.