Избранное
Шрифт:
броневиков.
Приготовил Быков две машины да и замешкался в сарае у бочки с
горючим: солдатским котелком отмеривал бензин. Голодно было с хлебом,
а с горючим еще голоднее; вот и побоялся он, как бы гости не нацедили
себе лишнего.
Горючее укараулил, а хватился: "Где же "Враг капитала"?" И понял:
пока он канителился в сарае, фронтовики, подменив броневики, увели
ленинский за собой.
Сергей слушал стенания старика, слушал, наконец не удержался,
прервал
– Прости, Федор Антонович, но думаю, дело было иначе. Фронтовики
хотели получить ленинский броневик - именно ленинский: ведь это знамя
на поле боя! А ты - ни в какую!.. И все-таки броневик вырвался от
тебя, потому что не в гараже же стоять ленинскому, когда враг у ворот!
Быков молчал, и Домокуров не мог понять, что с ним: спит или в
беспамятстве... Но Дуняша поспешно вызвала дежурную сестру, и ему
сделали укол.
А Домокуров, прощаясь, сказал, со странным ощущением, что говорит
он уже в пустое пространство:
– Федор Антонович! Ты не виноват. Ты не потерял броневик.
Ленинский броневик ушел от тебя своей героической дорогой. А тебе за
твою службу революции - честь и слава!
x x x
Трудно понять смерть человека... Пока человек дышит - уже пульс
не прощупывается, уже и приставленное к губам зеркальце не
затуманивается от последних выдохов - веришь в победу организма...
Домокуров, расстроенный, со слезами на глазах, постучался к главному
врачу больницы. Тот беспомощно развел руками:
– Ранение в голову. А на темени центр управления зрением
человека. Болезнь, по словам Федора Антоновича, долго не проявляла
себя, но он же... В своих розысках меры не знал. Вот болезнь и
развилась прогрессирующими темпами... Вы спрашиваете - выживет ли? Как
медик, могу лишь...
– И врач опять развел руками.
...Домокуров работал в музее за своим столом, когда к нему
ворвалась, занеся мороз, Дуняша.
– Выжил!
– вскрикнула она и задохнулась от радости.
– Выжил, ура!
– И она победно взмахнула шапочкой, обдав Сергея снегом. Он вскочил
ошеломленный. В первое мгновение испугался за Дуняшу: в уме ли она?..
Но она затараторила: - По магазинам бегала, вот букетик, но разве это
цветы? Но все равно поднесу. Доктор сказал: "Кризис миновал, будет
жить. А вы идите выспитесь". Но разве тут до сна?.. Сережа!
– Дуняша
обняла его и умчалась.
Сергей задумался: "А ко крыльцу ли я сейчас там буду?"
Поразмыслил - и вернулся за стол... Да только работа не пошла.
x x x
Выборгская сторона - это северный пояс индустриального
Ленинграда. Завод здесь тесно соседствует с заводом - и на улицах
запах дыма и гари. Чахлые, неспособные покрыться здоровой листвой
деревья... 1939 год - над районом довлеет старина. Заводы построены
еще капиталистами - цехи тесные, как клетушки, никаких удобств для
рабочих. Но у Советской власти пока хватает средств лишь на то, чтобы
дать в цеха свет и воздух, разгородить их от сети приводных ремней,
опасных для работающих, шаг за шагом обновлять станочный парк...
Сюда, на Выборгскую, и устремились машины из Музея Ленина. Что же
произошло?
В штабе поисков броневика зазвонил телефон. Алексей Несторович
Штин не спеша снял трубку. Опять о каком-то броневике... Сколько их
уже было, обнадеживающих звонков!
Но на этот раз руководитель штаба насторожился. Кричали в
телефон, перехватывая друг у друга трубку, молодые голоса.
– Товарищи! - вмешался Штин в хор возбужденных голосов.
– Не все
сразу!
– А мы из штаба Быкова! Его ученики!
– Опишите броневик.
Выслушав комсомольцев, Алексей Несторович тут же поднял на ноги
членов штаба.
Сели в машину. Штин, устраиваясь, развернул газету и уткнулся в
нее. Профессор Фатеев усмехнулся:
– Не притворяйтесь, дорогой. Не поверю, что в такую минуту вы
способны читать!
– А у вас, Лев Галактионович, что за молитвенник?
– отпарировал
тот.
Профессор время от времени, таясь, заглядывал в потрепанную
записную книжку, но тут убрал ее в карман.
Случайные разговоры, усердное внимание к пустякам - каждый из
ехавших сдерживал волнение по-своему.
Только Быков сидел отчужденный, не разжимая губ. На нем кроме
очков была больничная повязка, которая охватывала голову и заслоняла
от света правый глаз. Когда на выбоинах мостовой машину встряхивало,
он болезненно морщился и искал руку сидевшей рядом Дуняши. Она что-то
шептала ему и иногда вкладывала в рот таблетку.
Лев Галактионович предпринял попытку развлечь больного.
– Встречаются люди, - заговорил он, - обладающие мощной силой
воли, и эта воля сламывает порой даже известные нам законы природы.
Пример: уже смерть витает над головой больного, уже организм его и вся
медицинская наука бессильны сохранить жизнь, а человек встает и