Избранное
Шрифт:
Фатеев - к Быкову, и тот отчеканил:
– Двигатель у броневика был за номером триста двадцать семь дробь
шестьсот восемьдесят три.
Комсомольцы кинулись в машину - и оттуда громогласно:
– Правильно. Выбито на двигателе триста двадцать семь дробь
шестьсот восемьдесят три!
x x x
Доставить броневик в музей взялись танкисты.
Начали с того, что проверили,
колеса: вертятся! Смазали машину, приправили где что надо - и шумный,
рычащий тягач нарушил задумчивую тишину Сосновки.
Старо-Парголовский позади. Вступили на Решетову улицу.
Дальше по маршруту - проспект Фридриха Энгельса, затем проспект
Карла Маркса.
Двигались с предосторожностями. Ведь на улицах снег и наледь.
В броневике за рулевым колесом танкист, опытный водитель. Однако
машина порой руля не слушалась, раскатывалась на буксирном тросе,
рыская то вправо, то влево, и приходилось подправлять ход броневика
ломиками. То же и на спусках. Здесь ломики действовали уже взамен
тормозов.
Так, не торопясь, стараясь броневик не попортить, привезли его в
музей.
Все, кто был в легковой машине, сошли. Остался на месте один
Быков. Он почувствовал недомогание, и Дуняша по его просьбе отвезла
его в больницу долечиваться.
x x x
Первое время броневик стоял во внутреннем дворе Мраморного
дворца. Здесь каждый мог его видеть. Больше того, в местные и
центральные газеты была дана публикация о находке. Печатались
фотоснимки броневика.
Домокуров, разбирая нахлынувшие в музей письма с поздравлениями и
телеграммы, временами обнаруживал новые сведения о броневике - всегда
любопытные, а порой не лишенные ценности.
"Очень рад и даже потрясен!" - так начиналось письмо из поселка
Абатур в Сибири. Автор письма, участник гражданской войны, служил в
автобронечасти (приводится ее номер), командовал звеном. Теперь,
разглядывая фотоснимок, узнал свою машину. Сибиряк рапортовал, что в
честь исторической находки он встал на стахановскую горняцкую вахту и
что мечтает побывать в Ленинграде.
Другое письмо - это из Махачкалы Дагестанской АССР.
Пишет инженер-железнодорожник. Служил он в царской армии
солдатом, стал большевиком. Даже комиссара доверяли замещать в
мастерских в Питере, куда, случалось, приводили в ремонт бронемашины.
И выпало ему, как он пишет, счастье чинить броневик, с которого
выступал Ленин.
К письму приложен был чертежик: пулеметная
потолке - жестяной бачок для воды, из бачка можно было по резиновой
трубке, очень удобно, подать воду в кожух пулемета.
Обычно пулеметчики, чтобы остудить пулемет при стрельбе,
хватаются за котелки или ведра, а тут аккуратная трубочка, под ноги не
наплещешь.
Инженер вычертил даже краник на трубочке (похоже - аптекарского
изготовления). Запомнилось ему и то, что в обеих башнях кожухи
"максимов" были не железные, как обычно, а медные.
"Пройдешься, - писал он, - тряпочкой с мелом - все заблестит..."
Не упустил и боекомплект назвать, который держали в броневике:
десять коробок с лентами.
А вот письмо из Оренбурга. Автор начинает с того, что у него с
1917 года в сохранности личные документы. Был мастером в петроградских
бронесборочных мастерских. А теперь мастер на заводе, строит паровозы.
И вдруг признание: "Имею на руках фото дорогой машины".
Музей сразу же ему телеграмму: "Высылайте фото. Используем -
возвратим".
А человек и замолчал. Видать, опасался, как бы фотография не
пропала в дороге...
Письма, письма...
А живые свидетели исторических событий!
Особенно волнующими были встречи у броневика ветеранов революции.
Иные еще с первых октябрьских лет потеряли друг друга из виду.
Приходят к броневику как незнакомые, а уходят обнявшись.
В книге отзывов ветераны твердой рукой ставили:
"Да, он самый", "Свидетельствую ответственно: подлинный".
А Огоньян - его слово? Установили, что Мирон Сергеевич жив, живет
старик на юге, среди виноградников... Но почему же Огоньян не
откликнулся на широкие публикации в газетах о том, что броневик,
спустя с памятного дня, 3 апреля 1917 года, больше чем двадцать лет,
найден, - публикации, вызвавшие поток писем с разных концов страны?
Мирона Сергеевича приглашали в Ленинград, к нему ездили посланцы
музея, однако он не тронулся с места. Между тем по фотографиям в
газетах можно судить, что человек на ногах, даже, видно, трудится на
виноградниках... Впрочем, вопросы эти к историкам. Быть может, при
дальнейших их розысках будет и ответ.
x x x
Явился в музей некий Федоров Василий Константинович. Приехал он с
Урала, из горнозаводской глуши. Еще по дороге в поезде услышал он, что
ленинградцы разыскали броневик, послуживший первой трибуной Ленина по