Избранные главы элементарной математики. Учебное пособие
Шрифт:
Улыбаясь про себя, Эйслинн нырнула на кухню, ее настроение улучшилось.
Превосходно. Нам был нужен новый кузнец.
5
?
Огонь в кузнице Хакона часто горел до поздней ночи, отчасти потому, что ему нравилось работать по вечерам, когда воздух был прохладнее, а темнота давала больше шансов точно определить цвет нагретого железа, а отчасти потому,
Хакон уже много лет не делал ни гвоздей, ни звеньев цепи, ни подков, и никогда в таком количестве. Всего несколько дней на новой работе, и он почувствовал, что может сделать сотню гвоздей за час во сне. Всегда полезно попрактиковаться в основах, сказал он себе. Не на каждой работе нужен красивый нагрудник или зловещий топор. Плуги, топорики и сервировочные ножи — все это тоже выполняло важные функции.
Ночью, на работе, когда были только он, его молот и Вульф, Хакон мог выбросить из головы все остальное. Он отрабатывал человеческий язык с каждым ударом молота, беззвучно произнося новые слова и фразы, чтобы запомнить, как они ощущаются, пытаясь понять, как они выглядят на чужих губах.
Когда он мог слышать, что говорят, эйреанский язык казался ему достаточно легким, хотя некоторые идиомы и глаголы по-прежнему вызывали недоумение. Проблема заключалась в том, что люди что-то бормотали или отворачивали от него свои лица. Читать по человеческим губам было труднее, они двигались гораздо быстрее без помехи в виде клыков.
Но его это не останавливало.
Всего несколько дней в замке Дундуран, и Хакон понял, что это то место, где он должен быть. Работа шла стабильно, и вскоре он надеялся, что ему доверят более сложную работу. Сама кузница впечатляла — огромный круг соединенных горнов, вписанный в каменное кольцо и разделенный на секции каменными перегородками. Круг комнаты выходил на западный двор, проветривался через стену из широких окон. Здесь было все, что только может пожелать кузнец, с несколькими рабочими зонами на выбор. Хакон уже решил, поскольку здесь были только он и старый главный кузнец Фергас, что они могли бы разделить пространство на специальности, чтобы не приходилось каждый раз доставать или менять конкретные инструменты и формы.
Однако он ждал, когда Фергас потеплеет к нему, прежде чем заговорить об этом. Хотя Хакон не был уверен, что Фергас вообще дружелюбен к кому-либо. Раздражительный пожилой человек был большим и грузным, его голова была выбрита до блеска, но дикая борода отросла до груди. Хакон еще не определил цвет его глаз, потому что он часто щурился или хмурился.
Фергас соизволил провести для него краткую экскурсию по кузнице в первый день, но после этого только лаял, поручая Хакону всю работу. Со своей стороны, Фергас, казалось, был сосредоточен исключительно на изготовлении замысловатых декоративных кубков, украшенных плетеным металлом и драгоценными камнями. Их он брал с собой в любимую таверну почти каждый вечер, чтобы выпить и петь песни.
Хакону оставалось надеяться, что его постоянная работа с гвоздями и подковами в конце концов завоюет ему хоть какое-то доверие старшего. Он сразу распознал умелого кузнеца, а Фергас был умелым, хоть и резким. И непреклонным на своем пути. Хакон даст этому человеку еще несколько дней, прежде чем выскажет ему свои предложения.
Если не брать в расчет Фергаса, то в новых условиях было много интересного.
Ему выделили небольшую, но ухоженную комнату рядом с кузницей, чтобы он мог поддерживать огонь в горне. Персоналу разрешалось пользоваться горячими ваннами под
Но самое приятное — это красивые человеческие женщины, населявшие замок. Персонал замка представлял собой небольшую армию людей, половину из которых составляли женщины, и многие из них были молодыми и энергичными девушками. Он не раз поворачивал голову, чтобы взглянуть на одну из них, когда шел за едой для себя и Вульфа или направлялся в купальню.
Впервые в его жизни с ним флиртовала женщина.
При мысли об этом его уши горели жарче, чем огонь в кузнице.
Во время своего путешествия на север он глубоко внутри таил темные сомнения о том, что в конце концов не сочтет человеческих женщин привлекательными или подходящими — или, что еще хуже, ни одна из них не сочтет его привлекательным. Он прожил свою жизнь в Калдебраке, будучи обделенным вниманием как потенциальный партнер, но уже не одна человеческая женщина окинула его оценивающим взглядом.
«Все получится», подумал он про себя."Все получится. Ты еще будешь гордиться мной, гадарон».
Теперь оставалось только заговорить с одной из них. С каждым днем он становился все более уверенным в своем эйреанском и думал, что скоро сможет вести разговор с женщиной, не путаясь в словах.
Он не отказывался попробовать «фрукты» — в переносном смысле, вспомнив, как одна из кухонных служанок бросила на него особенно похотливый взгляд, накладывая ему ужин в миску. Однако его целью всегда было найти свою пару.
Здесь так много женщин, не только в замке, но и в самом городе Дундуран, что должна была найтись та, которая могла бы понравиться ему, и которую он мог бы полюбить в ответ. В конце концов, это все было ради нее, его путешествие и новая жизнь.
Так что, пока он мог пробовать, ему приходилось держать себя в руках. Его целью была пара, и он сомневался, что она оценит, что он ищет ее в постели каждой служанки на своем пути.
Его кровь вскипела от открывшихся перспектив, которых было много. Он не был таким похотливым с тех пор, как был неопытным юнцом и провел первые ночи с Фели. Открывшиеся возможности почти ошеломили его.
Однако ему пришлось подумать головой, а не членом, и сделать правильный выбор. И мудрый. Хотя он и жаждал сейчас обрести пару, большую часть молодости он провел, проклиная эту связь и ее власть над теми, кто ее обрел.
Узы брака отняли у него мать, настолько сильно они тянули ее к отчаянию, когда погиб отец. Дедушка не смог вынести отсутствия бабушки и быстро умер от разрыва сердца. Так часто происходило со связанными брачными узами, вот почему многие сородичи были осторожны в связях с парой. Они были гораздо более беззаботны в отношении партнеров по постели, но он знал многих сородичей, которые избегали слишком долгих связей, опасаясь, что они начнут пускать корни.
Связь между супругами была священна для орков не без оснований, и Хакон, повзрослев, научился ценить ее и тосковать по связи, которую разделяли его бабушка и дедушка, по той, что была у Сигиль и ее партнеров.
Он хотел чего-то яростного. Быть для кого-то всем. Быть любимым, желанным и нуждаться в ком-то также сильно, как и нуждались бы в нем…
Осознание того, что он так близок к тому, чтобы найти ее, немного ослабило боль в члене оттого, что он был рядом с таким количеством красивых женщин, а также душевную боль оттого, что скучал по дому больше, чем он хотел признать.