Избранные произведения в одном томе
Шрифт:
— Кровь значит любовь, — пробормотала я, но Сгарци меня уже не слушал.
Он подошел чуть ближе, явно распаляясь.
— Моя тетя так и не оправилась от случившегося. Следующие десять лет она каждый день напивалась до чертиков, и мама, несмотря на все свои попытки, не смогла ее остановить. Говорили, что все будет хорошо, но это чушь собачья. Время лечит, как же. Тридцать лет. Прошло уже тридцать гребаных лет, но полгода назад мой дядя зарядил служебный револьвер и пустил себе пулю в лоб. Ваша сестра не только убила моего брата. Она уничтожила всю мою семью. А теперь я хочу задать вам несколько
— Зачем?
— Зачем? — Лицо репортера приобрело сероватый оттенок. — Зачем?
— Прошло уже тридцать лет, мистер Сгарци, — осторожно заметила я. — Вряд ли я смогу рассказать вам нечто, что вернет членов вашей семьи.
— Пожалуйста. Я знаю, что Донни мертв. Я знаю, что дядю и тетю не вернуть, а мама так и не перестанет бояться выходить из дома. Она даже пиццу не заказывает, ведь кто знает этих разносчиков. Мне необходим доступ, понимаете? Мне просто нужно эксклюзивное интервью с одной из самых жестоких убийц штата Массачусетс. После того что Шана сделала с моим кузеном… отрезала уши… искромсала руки… Думаю, я как минимум заслуживаю право написать о ней книгу, которая принесет мне семизначный гонорар. Возможно, тогда мы будем квиты.
Слова этого человека меня поразили.
— То есть вы хотите нажиться на убийстве брата?
— Нет, я хочу помочь матери. Она умирает от рака, спасибо за соболезнования, и не хочет выходить из дома, который построил для нее отец. Я блогер, и у меня нет тех денег, которые необходимы моей маме. Но если я напишу книгу о вашей сестре и о том, что она сделала с моей семьей… На криминальную литературу приличный спрос, особенно если она основана на реальных событиях, а ее автор, скажем, — двоюродный брат жертвы, который лично взял эксклюзивное интервью у жестокого убийцы. Я уже навел некоторые справки, книга определенно вызовет интерес. Всего лишь тридцать минут приватного разговора с вашей сестрой, и моя мама сможет дожить свои дни в комфорте. Донни был славным пареньком. Он бы не отказался помочь своей тете. Так что вы на это скажете?
— Мистер Сгарци, неужели вы думаете, что Шана меня послушает? Она три месяца игнорировала ваши письма, а теперь вдруг волшебным образом передумает, потому что, видите ли, я ее об этом попросила. Вынуждена вас разочаровать, мы с ней не настолько близки.
Чарли снова бросил на меня взгляд, полный непоколебимой и мрачной решимости. Он не просто скорбел, теперь я это поняла, — очевидно, состояние здоровья матери заставило его пойти на крайние меры.
— Заставьте ее, — посоветовал он.
Я удивленно уставилась на него.
— Вы меня слышали. Вы же психиатр, в конце концов. Хватить с ней сюсюкаться, заставьте ее сделать то, что вам нужно.
— Предлагаете последовать вашему примеру и завалить ее кучей писем? Как это вам поможет?
— Эй, хватит. Я уже сказал, что это нужно моей матери. Она заслуживает лучшего. Так вы сделаете то, о чем я прошу?
— Мистер Сгарци…
— Спросите ее об Убийце с розой.
— Простите?
— Вы слышали. Эта новая череда убийств — какой-то психопат бегает по городу, убивает женщин и срезает с них кожу. И не говорите мне, что
Я ничего не ответила, боясь сболтнуть лишнее.
— Как он это делает, интересно? — Сгарци размышлял вслух насмешливым тоном. — Откуда он знает, как лучше сделать надрез, снять кожу и законсервировать ее, чтобы воспоминания о жертве сохранились навеки. Такое ощущение, что он обладает какой-то секретной информацией…
— Полагаете, моя сестра, которая вот уже тридцать лет сидит за решеткой, имеет отношение к этому убийце? — резко спросила я.
— Я полагаю, ваша сестра вот уже много лет просто дурит вас. Зачем эти ежемесячные визиты, в течение которых вы не задаете ей нужных вопросов? Вы все ждете и ждете, когда Шана сама волшебным образом доверится вам. Чего вы боитесь, Аделин? Вы ведь не чувствуете боли. Чего же вам бояться?
— Не понимаю, что вы имеете в виду…
Чарли понизил голос:
— Хватит ходить вокруг да около. Надавите на нее, заставьте сотрудничать. Шана знает гораздо больше, чем вы думаете.
— А вам-то откуда это известно?
— Я писал не только Шане. Я общался с некоторыми ее сокамерницами, включая тех двоих, что уже давно на свободе. Они рассказали мне все о Шане и о тех вещах, которые она знала, хотя и не должна была. У нее есть какой-то подельник или друг — я еще пока не выяснил до конца. В любом случае вам только кажется, что она просто тухнет за решеткой. В действительности Шана продолжает заниматься старыми делами.
— Докажите.
— Нужны доказательства? Спросите ее, что она сделала с теми двумя охранниками. Что именно она сделала и как именно. Думаете, вы не можете почувствовать боль, Аделин? Уверен, совсем скоро сестра докажет, как сильно вы ошибаетесь.
Закончив, Чарли Сгарци стремительно направился в конец коридора, к лифтам.
Я осталась стоять, словно подошвы моих туфель прилипли к полу. С характерным звоном открылись двери, лифт заглотил репортера и понес его вниз.
Мои руки отчаянно тряслись, когда я копалась в сумке в поисках ключей.
«Это всего лишь жалкий репортер, — успокаивала я себя. — Человек, который скажет что угодно, лишь бы получить материал для статьи, не говоря уже о готовности нажиться на несчастье собственной семьи».
Но я все никак не могла убедить себя в этом. Сначала сестра, затем газеты, проводящие параллель с деятельностью моего отца и двумя последними убийствами, а теперь еще вот это.
«Ох, Шана, — думала я, входя в свою роскошную обитель, — что же ты натворила?»
Глава 16
Им позвонили прямо во время завтрака. Трубку взял Алекс. Они с женой сидели друг напротив друга за кухонным столом, делая вид, будто это утро ничем не отличалось от предыдущих. Разумеется, прошлой ночью ничто не побеспокоило их сон, супруги были уверены в собственной безопасности и надежности охранной системы, защищающей дом. Никто из них не вздрагивал посреди ночи от неожиданных звуков, не вставал, чтобы проверить, закрыта ли дверь, включена ли система безопасности, а также не было нужды проверять сохранность 10-миллиметрового «глока», который Алекс стал класть на прикроватную тумбочку.