Избранные сочинения в шести томах. Том 6-й
Шрифт:
— Клянусь моим новым покровителем, святым Пед¬ ро, — прервал его Луис, — поистиие у вас была не слад¬ кая жизнь, сеньор адмирал, во всяком случае последние годы! Представляю, с каким чувством вы ждете начала плавания! — Если вы думаете, что в этот решительный час я тревожусь и сомневаюсь, значит, вы не знаете, что такое вера и убежденность, Луис, — возразил Колумб. — Сегод¬ ня самый счастливый день моей жизни после стольких мучительных лет! Пусть силы наши невелики, пусть наши суда — всего лишь хрупкие и легкие скорлупки, — с их помощью мы откроем дорогу к тому светочу, который до сих пор был от нас сокрыт. И тогда слава Кастилии за¬ тмит славу всех королевств! — Вы должны сожалеть, сеньор Колумб, что вся эта грядущая слава достанется Кастилии, а не вашей родной Генуе, которая отвергла ваш великодушный дар и не под¬ держала столь благородный замысел. — Да, это меня печалит, Луис. Ведь не так-то просто на склоне лет покинуть родину и искать пристанища где- то на чужбине! Тяжко это даже для нас, моряков, которые не столь привязаны к своему дому, как те, кто никогда не покидает суши. Но о Генуе я не хочу думать! Если дети должны любить и уважать своих родителей, то и родители обязаны защищать и пестовать своих детей. Когда же мать забывает о своих обязанностях, детям остается одно: искать защиты и пропитания у чужих людей. Генуя была для меня неласковой матерью. Ничто не заставит меня поднять на нее меч, но я ей больше ничего не должен! Впрочем, когда речь идет о столь великой цели, не все ли равно, кто тебе поможет в ее достижении? Трудно возне¬ навидеть свою родину, но, когда она к тебе несправедлива, можно ее разлюбить. Это чувство взаимно. Если страна тебя не защищает, если она не уважает твои мысли и твои права, тем самым она освобождает своего подданно¬ го от его обязанностей. Что посеешь, то и пожнешь! По¬ этому отныне моя государыня — донья Изабелла, а моя родина — Кастилия!
говорить о том, что наконец-то он получил средства для осуществления своего великого замысла. Особенно, если рассудить здраво, что это были за средства! Мы уже упрминали названия трех его кораблей —- «Пинта», «Санта-Мария» и «Нинья» — и вкратце о них говорили. Но, чтобы читатель составил себе более полное представление о славном подвиге Колумба, не лишним будет описать эти суда подробнее, особенно то, на кото¬ ром должны были плыть сам адмирал и Луис де Боба- дилья. Разумеется, это была «Санта-Мария», превосходившая следующую за ней по грузоподъемности «Пинту» почти вдвое. Ее подготовили лучше других из уважения к адми^ ралу и позаботились создать на ней все возможные удоб¬ ства. Судно было палубное, каюта адмирала, или, как бы мы сейчас сказали, ‘полуют1, находилась на корме, «Санта-Мария» нисколько не походила на современные суда, легкие и гармоничные, с высокими мачтами и низ¬ кой кормой. Кроме кормовой двухъярусной надстройки, на ней была еще одна, носовая, или полубак2, но и та и другая отличались нелепой громоздкостью. Каюта называ¬ лась «замком», она и в самом деле напоминала средневе¬ ковую крепость; полубак, где ютилась большая часть команды, был несоразмерно велик, он занимал чуть ли не треть каравеллы. Тем, кто никогда не видел кораблей, на которых евро¬ пейцы плавали всего каких-нибудь сто лет назад, трудно себе представить, чтобы столь маленькое суденышко мог¬ ло благополучно пересечь океан. Однако это объяснимо. Мпогие помнят очень старые парусники, отличавшиеся такими же особенностями, а некоторые нам довелось ви¬ деть собственными глазами. Борта их корпусов в верхней части имели уклон внутрь, вследствие чего корабли вверху были почти на четверть уже, чем в средней по высоте, самой широкой части. Благодаря такой предосторожности высокая надводная часть не представляла особой опасно¬ сти, а так как каравеллы были по большей части коротки¬ ми судами, легко всходившими на волну, то они вполне 1 Полуют — надстройка на кормовой палубе, то есть на юте. 2 Полубак — надстройка на носовой палубе, то есть на баке* 182
основательно считались хоть и не быстроходными, зато надежными судами. Хотя их и называют кораблями*, их вооружение не походило на парусное вооружение современных кораблей, к тому же корабли XV столетия не обязательно имели то же число мачт, что и корабли XIX столетия. Слово «кара¬ велла» обозначало судно вообще, независимо от его кон¬ струкции или парусного вооружения. Поэтому она была кораблем не в том смысле, который мы обнаружим, когда обратимся к более точной классификации моряков. Многие недоумевают, почему два остальных судна, участвовавших в этом удивительном плавании, были бес¬ палубными. Однако не следует забывать, что в те вре¬ мена плавали главным образом вдоль побережья, а если и нужно было добраться до какого-либо острова, то все равно судно удалялось от берегов всего на несколько дней. Поэтому тогда, как и сейчас на юге Европы, моря¬ ки при первых же признаках непогоды укрывались в бли¬ жайшем порту. Никто не собирался бороться с бурями в открытом океане, и в палубах не было никакой нужды ни для безопасности судна, ни для защиты груза, ни для осо¬ бых удобств команды. Впрочем, пусть читатель не думает, будто на беспа¬ лубных судах вовсе не было никаких укрытий для груза и команды. На морских каравеллах тоже имелись кормо¬ вые и носовые надстройки, соединявшиеся переходами, а груз, чтобы предохранить его от воды, закрывали пару¬ синой. После всего сказанного даже неискушенному «сухо¬ путному» читателю должно быть ясно, с какими скудны¬ ми средствами собирался Колумб осуществить свое вели¬ кое предприятие. А опытного моряка их ничтожность и полное несоответствие с целью и возможными опасностя¬ ми должны просто поразить! Однако не следует думать, будто моряки тех времен считали эти средства совершен¬ но недостаточными. Если бы такие старые морские волки, как Пинсоны, не рассчитывали на благополучный исход плавания, они не стали бы добровольно рисковать соб¬ ственным судном, деньгами и жизнью. 1 «К о р а б л е м» в XIX веке называли суда, имевшие три мачты с прямыми (четырехугольными, устанавливавшимися попе¬ рек судна) парусами. 183
Глава XIV Там, где безбрежна моря синева, Свободен разум и душа жива; Где ветер свищет, пену с волн срывая, Владенья наши без конца и края. Байрон Едва ступив на палубу «Санта-Марии», Колумб ушел к себе, и в тот вечер Луису больше не довелось с ним по¬ говорить. Правда, в качестве адмиральского секретаря юный граф занимал часть той же самой каюты, однако великий мореплаватель был так занят последними приго¬ товлениями к отплытию, что ему нельзя было мешать. Почти до полуночи Луис расхаживал по палубе, мечтая о Мерседес, а когда вернулся к своей койке, то увидел, что Колумб уже спит крепким сном. Назавтра была пятница. Не мешает заметить, что са¬ мое великое и успешное плавание в истории человечества началось в пятницу, хотя моряки давно уже считают ее несчастливым днем и даже часто откладывают отплытие, опасаясь каких-то неведомых роковых последствий. Утром Луис вышел на палубу одним из первых, одна¬ ко, подняв глаза, увидел, что адмирал уже стоит на полу¬ юте, который играл роль запретного для всех остальных капитанского мостика. Отсюда адмирал наблюдал за хо¬ дом своей эскадры, управляя движением судов и отдавая приказы, здесь же он производил астрономические наблю¬ дения или просто прогуливался в часы досуга. Капитан¬ ский мостик «Санта-Марии» был невелик, всего футов одиннадцать в ширину и чуть поменьше в длину, зато он был обособлен и оттуда открывался хороший обзор. Как только адмирал — или дон Христофор, как его от¬ ныне называли, ибо назначение на эту высокую долж¬ ность давало ему права и привилегии дворянина, — как только дон Христофор заметил Луиса, он кивком пригла¬ сил юношу подняться наверх и стать рядом с ним. Хотя все силы малочисленной экспедиции в общей сложности уступали мощи одного небольшого современ¬ ного военного корабля, покровительство королевы, серьез¬ ность и достоинство самого Колумба и большинства его соратников, а также таинственность неведомой цели с са¬ мого начала придали всему предприятию характер особой 184.
значительно ста, никак не отвечавшей его весьма скром¬ ным средствам. Чтобы усилить свое влияние на склонных к недовольству матросов и внушить им уважение к сво¬ ему высокому званию, Колумб не допускал малейшей бли¬ зости между собой и экипажем. Он предвидел, что наста¬ нет день, и ему понадобится весь его авторитет, а потому уже сейчас отдавал приказы только через Пинсонов или своих кормчих. Опыт подсказывал Колумбу, что, когда люди на долгие месяцы заключены в тесное пространство корабля, заставить их выполнять свой долг и удерживать в повиновении можно, только строго соблюдая суборди¬ нацию. Поэтому он придавал особое значение тому, как к нему обращаются и как исполняют его приказы, зная, что от этого зависит его власть. В этом и заключается один из секретов корабельной дисциплины. Даже мятежникам можно внушить к себе уважение, а когда оно завоевано, никто уже не решится ослушаться человека, который на голову выше остальных на борту. Мы знаем множество случаев, когда просьба или поручение такого человека выполнялись безоговорочно, в то время как даже приказ капитана, не обладающего столь высоким авторитетом, ни на кого не действовал. — Сеньор Гутьерес, постарайтесь быть поблизости от меня! — громко сказал Колумб, называя Луиса тем име¬ нем, которое тот якобы скрывал как свое настоящее, на¬ зываясь просто Педро де Муньосом. Колумб знал, что на корабле всегда найдутся любите¬ ли подслушивать чужие разговоры, и хотел, чтобы юношу считали одним из приближенных короля. — Ваше место здесь! — продолжал он.— И здесь мы оба будем проводить большую часть времени, пока не до¬ плывем до Катая и не проникнем во владения великого хана. Отныне наш путь лежит только вперед, через океан¬ ский простор, и мы с него не свернем! С этими словами Колумб показал на развернутую на оружейном ящике карту и уверенно провел пальцем по проложенному курсу 1. На карте были изображены очертания Европы со все¬ ми известными тогда географическими подробностями и часть Африки примерно до берегов Гвинеи, за которой на¬ чинались неведомые земли — terra incognita для ученых 1 Курс корабля — его путь, нанесенный на карту. 185
того времени. Открытые несколькими поколениями ранее Канарские и Азорские острова тоже находились на своих местах. Зато вся западная часть Атлантического океана была украшена совершенно фантастическими контурами, которые должны были изображать восточное побережье Индии, а может быть, и Катая. Тут же был остров Сипан- го, или Япония, и еще группа каких-то островов, начер¬ танных главным образом по описаниям Марко Поло и его спутников. Благодаря любопытной случайности остров Сипанго на этой карте оказался примерно на той же долготе, что го¬ род Вашингтон, то есть тысячи на две лиг восточнее, чем на самом деле. Но, может быть, именно
происходило вокруг «Пинты», на которой поднимали па¬ руса, хотя авторитет Мартина Алонсо Пинсона и мешал слишком громким изъявлениям горя. Множество лодок окружило и «Санта-Марию», однако страх и уважение к адмиралу удерживали провожающих на почтительном расстоянии. Видно было по всему, что они полагали, будто видят своих близких в последний раз, да и сами матросы по большей части тоже думали, что уже никогда не вер¬ нутся в Испанию. — Вы сегодня виделиПепе среди команды?—спросил Колумб, впервые вспомнив о молодом матросе. — Если он не сдержал слова/ это дурной признак. Это значит, что нам придется не спускать глаз с остальных, пока у них есть хоть какая-то возможность бежать на берег! — Если его отсутствие — дурной знак, значит, возвра¬ щение славного парня должно быть хорошей приметой. Вон он, на рее, над нашими головами, сеньор адмирал, от¬ дает парус! Колумб поднял глаза и действительно увидел молодого матроса на самом кончике рейка латинского паруса бизань- мачты1: раскачиваясь на ветру, он отдавал концы, удер¬ живающие парус. Время от времени Пепе с тревогой по¬ глядывал вниз, чтобы узнать, замечено его возвращение или нет, и, несмотря на свою обычную ловкость, даже не¬ много замешкался, чем и привлек к себе всеобщее внима¬ ние.'Колумб сделал знак, что узнал его, и обрадованный юноша тотчас отдал парус. Адмирал вместе с Луисом подошли к гакаборту2, что¬ бы взглянуть, не осталось ли какой-нибудь лодки вблизи каравеллы «Санта-Мария». И действительно, возле самого судна плыл ялик, где на веслах сидела одна Моника, — только поэтому ей и позволили подойти так близко. Увидев адмирала, Моника всплеснула руками, словно хотела что-то сказать, но не решалась. Колумб понял, что жена Пепе растерялась от воплей, толпы, множества лю¬ бопытных глаз и необычной близости каравеллы, которая возвышалась над ней, как стена. — Я вижу, твой муж сдержал свое слово, добрая женщина, — заговорил он первым так мягко и с такой 1 Бизань-мачта — задняя мачта, расположенная ближе всего к корме судна. 2 Гакаборт — самая верхняя часть борта у оконечности кормы. 187
лаской, что Луис даже удивился. Наверно, это ты ска¬ зала ему, что лучше честно послужить королеве, чем сде¬ латься всеми гонимым беглецом? — Да, сеньор! — ответила Моника. — Раз надо послу¬ жить господу, я отдаю королеве мужа без ропота, хотя и против своей воли. Теперь я вижу, что была виновата. Я буду молиться, чтобы мой Пепе всегда был впереди! — Вот слова, достойные верной жены и доброй като¬ лички! Молись за нас и будь уверена, что твой Пене уви¬ дит Катай, получит свою долю сокровищ и вернется домой целым и невредимым. — Ах, сеньор, но когда?— воскликнула Моника, кото¬ рая, несмотря на всю свою религиозность и кажущуюся решимость, не могла совладать со своим женским горем. — Это уж как богу будет угодно, добрая... Как твое имя, женщина? — Моника, сеньор адмирал! А моего мужа зовут Пе¬ пе, а нашего бедного сына, который остался теперь без отца, окрестили Хуаном. Мы настоящие испанцы, в нас нет ни капли мавританской крови. Вспомните об этом, сеньор адмирал, когда вам понадобится человек на опас¬ ное дело! — Можешь быть спокойна, я позабочусь об отце тво¬ его Хуана, — с улыбкой проговорил Колумб, хотя слезы застилали ему глаза. — Я ведь тоже оставляю на берегу тех, кто дорог моему сердцу, и среди них — своего сына, у которого нет матери. Если что-нибудь случится с на¬ шими судами, мой Диего останется круглым сиротой, а у твоего Хуана все же будет ласка и заботы матери! — Простите меня, сеньор, тысячу раз простите! — воскликнула Моника, растроганная горем, которое слы¬ шалось в голосе адмирала. — Мы все думаем только о себе! Когда у нас своя большая беда, мы забываем о чу¬ жих страданиях. Плывите же с богом, и пусть мой муж будет всегда при вас! Бели бы мой Хуан не был так мал, я бы и его отпустила вместе с вами... Голос Моники прервался, она взялась за весла и на¬ чала медленно отгребать в сторону; казалось, сам ялик не хотел удаляться и сопротивлялся веслам, направляв¬ шим его к берегу. Разговор этот происходил довольно громко, так что, когда Колумб обернулся, он увидел, что находившиеся поблизости матросы замерли на своих местах, боясь про- 188
ронить хоть слово. В эту минуту якорь «Санта-Марии» отделился от дна, и она стала уклоняться под ветер. В следующее мгновение большой квадратный фок 1 кара¬ веллы начал наполняться ветром, и вскоре все три судна медленно вышли из бокового рукава реки Одьёля, где сто¬ яли на якоре, и уверенно двинулись вниз по течению к устью реки. Солнце еще не взошло или, вернее, только восходило над холмами, как сияющий волшебный шар. На судах поставили все паруса. В то великолепное утро многие с грустью смотрели на удаляющиеся берега Испании, слов¬ но предчувствуя, что уже не увидят их никогда. Большая часть лодок следовала за «Пинтой» и «Нинь- ей» до устья реки, а некоторые плыли за ними еще часа два, высоко взлетая на пологих волнах пробуждающегося океана. Лишь когда поднялся свежий ветер с запада, они мало-помалу отстали, провожая моряков последними го¬ рестными воплями и прощальными взмахами рук. Слов¬ но освободившись от пут, каравеллы устремились в голу¬ бые просторы Атлантики, подобно людям, влекомым неве¬ домой судьбой, которой они не в силах ни предвидеть, ни избежать. День был прекрасный, ветер ровный и сильный. Ка¬ залось, все благоприятствовало плаванию, однако будущее было скрыто во мраке неизвестности, и эта неизвестность пугала большинство моряков, покинувших все, что было им близко и дорого. Они только знали, что адмирал наме¬ ревался как можно скорее достичь Канарских островов, а оттуда двинуться в неведомые просторы океана, где еще не побывало ни одно судно. Поэтому все считали, что за Канарскими островами и начнется самое страшное, и мно¬ гие с ужасом ожидали их появления на горизонте, как приговоренные к смерти ждут утра казни. Однако/не все были столь трусливы. Многие заранее подготовились душой и разумом ко всевозможным опас¬ ностям, но даже и те колебались. Бывали часы, когда вся команда вдруг проникалась надеждой на успех и матросы начинали обсуждать выгоды, которые сулило это плава¬ ние, затем так же внезапно всех охватывали безотчетная тревога и неуверенность, близкая к отчаянию. 1 Ф о к — нижыий парус на передней мачте, то есть на фок- мачте. 189
В тс времена даже путешествие к Канарским или Азорским островам считалось среди моряков чуть ли не подвигом. Расстояние, правда, не превышало обычного, и, следуя почти в том же направлении, многие доходили до самого Зеленого Мыса. Однако во всех дальних плаваниях европейские мореходы держались в виду берегов, а если и пересекали, скажем, Средиземное море, то все время знали, что находятся в знакомых водах, давно изученных многими поколениями. И, наоборот, стоило им выйти на просторы Атлантики, как они оказывались в положении аэронавта, увлекаемого верхними воздушными течениями, когда знакомая и близкая ему земля исчезает где-то внизу и он остается один среди безбрежного неведомого голубого пространства. Канарские острова были известны еще древним. Гово¬ рят, уже мавританский царь Юба, современник Юлия Це¬ заря, довольно подробно описал их под названием «Счаст¬ ливых островов». Это описание было утрачено, однако све¬ дения о «Счастливых островах» сохранились в трудах других авторов. В частности, из них мы узнаем, что и в те отдаленные времена на этих островах было многочислен¬ ное население, обладавшее довольно развитой культурой. Но затем в смутный период, последовавший за падением Римской империи, европейцы забыли даже местоположе¬ ние этих островов. Об их существовании вспомнили только в первой половине XIV столетия, когда несколько испан¬ цев, спасаясь от мавров, совершенно случайно открыли их заново. После этого португальцы, самые отважные мореплава¬ тели той эпохи, захватили один-два острова и сделали их как бы форпостом для своих морских экспедиций вдоль берегов Гвинеи. В свою очередь, испанцы, сломив могу¬ щество мавров и отвоевав у них большую часть своих старых владений, устремили взоры к тем же островам. К тому времени, о котором идет речь, часть их принадле¬ жала португальцам, а часть — испанцам, покорившим местное население. Луис де Бобадилья, избороздивший все Средиземное море и много странствовавший по северным морям, о Ка¬ нарских островах знал только понаслышке. Стоя на корме с картой в руках, Колумб сейчас знакомил его с местопо¬ ложением и особенностями каждого острова. Он говорил об их будущем, о припасах, которые можно там получить, 190