Изгнанник Ардена
Шрифт:
Корабль вновь покачнулся, и звук катящихся по полу пустых бутылок сопроводил жуткий скрип и грохот волны, ударившейся о борт.
Тристан сжал губы в тонкую линию и прикрыл веки.
– Я до ужаса боюсь ходить на корабле, – едва слышно пробормотал он и откинулся на подушку.
Адалина приподнялась, пытаясь заглянуть ему в лицо.
– Ты? Боишься?
Пошарив рукой по кровати, Тристан схватил бутылку и снял пробку. Потом немного привстал и сделал несколько глотков рома прямо из горла.
– Да. Представь себе. Каждое путешествие по морю все равно что страшная пытка для меня, и единственный способ
– Ты что же, и плавать не умеешь? – спросила Адалина, не переставая удивляться новым открытиям о Порочном принце.
Тристан вновь откинулся на подушки и посмотрел на нее как на дуру.
– Умею. Но сейчас на тысячи лиг вокруг раскинулось бескрайнее холодное море. Если корабль потерпит крушение, умение плавать не гарантирует моего спасения. Невозможность держать ситуацию под контролем – вот что пугает меня больше всего. А на корабле я ничего не могу контролировать. Мне приходится полагаться на Единого и экипаж судна.
Он так открыто и искренне говорил о своих страхах, что это делало его в глазах Адалины только смелее и мужественней.
– И на тонущем корабле можно найти путь к спасению. Твой брат Рэндалл ведь сумел выжить.
– Рэндалл – исключение из правил. И я скорее умру, чем попаду в рабство на два с половиной года. Прожить столько времени без вина, денег и женщин… – На лице Тристана отразился неподдельный ужас. – Лучше сразу меня казните.
Ветер разгулялся не на шутку, низкие тучи заволокли небо, и солнечный свет, проникавший в каюту через круглое окошко, померк. Адалине вдруг стало неуютно, но она попыталась успокоиться, убеждая себя в том, что непогода в море не редкость и опытные моряки знают, что делать в таких случаях. Но человек, которого она до этого момента считала бесстрашным и даже безрассудным, к ее удивлению, побледнел и шумно выдохнул.
– Проклятье, – выругался Тристан, протерев лицо обеими руками. Его пальцы слегка дрожали.
– Трис… Я могу тебе помочь?
Он перевел на нее потемневший взгляд, пронзивший ее насквозь.
– Поговори со мной, – робко попросил он. – Мне нужно отвлечься, а пить я уже не могу. Еще глоток – и меня стошнит от этого дрянного рома.
Адалина задумчиво прикусила губу, не зная, о чем еще ему рассказать.
Ветер продолжал подгонять большие волны, которые словно соревновались с «Золотым рассветом» в скорости или же хотели опрокинуть его в морские пучины.
– Почему Аурелион? – выпалила она первое, что пришло в голову.
После очередной сильной качки по виску Тристана скатилась капелька пота. Казалось, страх перерастал в настоящую панику.
– Матушка хотела так назвать меня, потому что я родился с золотистыми волосами, – тихо и сбивчиво ответил он. – Но отец не позволил. Да и цвет волос к году потемнел до черного.
Кожа у него на груди и животе блестела от влаги, и Адалина потянулась к его лицу, чтобы проверить, нет ли жара. Лоб был ледяным. Присев, она вытянула из-под его длинных ног одеяло и накрыла до самой шеи, а потом бесцеремонно легла сверху, положив голову ему на грудь. Тристан замер. Несколько мгновений даже не дышал, а потом опустил руку ей на поясницу и притянул ближе к себе.
– Почему отец
Она провела пальцами по его шее и начала мягко массировать кожу, надеясь, что это поможет ему отвлечься от тревоги и одолеть страх. Тристан сглотнул и сделал медленный вдох и выдох, от чего его грудь приподнялась и опустилась сильнее обычного.
– Он назвал меня в честь своего двоюродного дядюшки по женской линии. Мама ненавидит мое имя.
– Почему?
– Она немного суеверная и считает, что имя определяет судьбу человека. Именно поэтому хотела назвать меня Аурелионом, что значит золотой.
– А что означает Тристан?
– На староюжном наречии мое имя переводится как бунт, суматоха, беда. Но есть еще и другое значение – печаль.
– Ничего из этого тебе не подходит, – уверенно заявила Адалина. – И тебя хотя бы назвали в честь твоего родственника. А мне имя дали даже не родители.
– А кто?
Тристан перевернулся набок, но Адалину из объятий не выпустил. В его глазах читался интерес, и ей, похоже, удалось его отвлечь.
– Фредерик решил, что дать право выбрать имя для новорожденной дочери – это отличный способ укрепить дружеские отношения с влиятельным лордом Леонардом Тиросом. Тот и назвал меня Адалиной, а через семь лет на моих именинах по пьяни признался, что так звали его любовницу. – Адалина выдержала драматическую паузу и добавила: – Куртизанку из борделя «Обитель соблазна». Папенька пришел в ярость, но менять имя спустя семь лет было бы глупо.
– Лучше бы меня назвали в честь куртизанки, – с досадой протянул Тристан. – Тем более что в «Обители соблазна» работают писаные красавицы, я знаю это не понаслышке. А мой двоюродный дед Тристан Ховард был лысым вонючкой с тремя подбородками и торчащими из носа и ушей волосами. Он мог пускать ветра даже сидя за столом во время светских приемов. Арон все детство пугал меня, что я стану копией дедушки Тристана.
В блестящих от рома глазах плясали искорки озорства. Адалина прикусила губу, пытаясь сдержать смех, но потом все равно заливисто расхохоталась. Она не ожидала услышать такую историю имени от того, кого мечтали заполучить в постель сотни женщин. Вдоволь насмеявшись, она посмотрела на Тристана и затихла.
– Ты чего? – с подозрением спросила она, не в состоянии прочесть эмоции в его глазах, но ее щеки отчего-то загорелись.
– Никогда не слышал, чтобы ты так звонко смеялась. – В голосе Тристана звучало столько нежности, что следующий вздох дался Адалине с большим трудом. Казалось, ей на грудь положили тяжелый камень, нагретый под палящим солнцем. – И слез твоих я тоже никогда не видел.
– Я с детства усвоила, что проявление сильных эмоций – это слабость, которую нельзя показывать врагам.
– Значит, меня ты врагом не считаешь?
Тристан будто забыл про испортившуюся погоду за бортом. Он направил всю тьму, что таилась в глубине его опасно прекрасных глаз, на нее.
– Моя жизнь сейчас в твоих руках, и мне остается только надеяться, что ты никогда не захочешь стать моим врагом.
– Я хочу совсем другого, – хрипло прошептал он и, резко сбросив с себя одеяло, навис над ней.
Жар от лица тут же устремился к ее груди и низу живота. Адалина старалась дышать ровно, но Тристан видел все ее тайные помыслы насквозь.