Изгнанник Ардена
Шрифт:
Облегченно выдохнув, Адалина переоделась в платье из тонкого шелка и уже собиралась пойти вниз перекусить, как в комнату вошел Тристан, преграждая ей путь.
– Ты снова не постучался, – сказала Адалина, но он никак не отреагировал.
Он вновь натянул на лицо безучастную маску и прожигал ее холодным взглядом, словно не было между ними ни откровенных разговоров, ни трепетного поцелуя.
– Я долго ломал голову, пытаясь разобраться в твоей истории, и наконец сложил мозаику.
Тристан вытащил руку из-за спины, и Адалина чуть не упала, увидев, что именно он держит.
– Что это значит? – Она в ужасе обернулась на запертую шкатулку, и жестокая
– А ты что думала? Что я позвал тебя на свидание? – спросил он с ледяной усмешкой и помахал письмом перед ней. – В моей гильдии служат лучшие ищейки, которые могут распознать почерк представителей знати Юга и Запада. Но мне не нужна их помощь, чтобы понять, кто написал письмо. Это почерк короля Танната Адесто. Твой настоящий отец не Фредерик Ришель. Ты незаконнорожденная дочь короля Запада.
Глава 23
Ложь, манипуляции, интриги и предательства – все это Тристан проделывал сотни раз и ни разу не испытывал мук совести. Но когда выманил из дома Адалину под предлогом посетить яблоневый сад, странное покалывание поселилось у него в груди, не давая покоя.
История Адалины Ришель была запутанной и имела кучу прорех. Именно поэтому, увидев, как она испуганно захлопнула шкатулку, ради которой Изобель уговорила Тристана отправить в поместье Ришель домушника, он сразу понял, что там хранятся тайны, способные дать ответы на все интересующие его вопросы. Он отдал приказ Флоренс, чтобы та воспользовалась услугами взломщика и вскрыла шкатулку, пока он гуляет с Адалиной по саду.
Возможно, то неприятное покалывание, которому Тристан отчаянно не хотел давать определение, и побудило его обнажить душу перед ней и пооткровенничать. Поцелуй, последовавший за его исповедью, лишь усилил чувство в груди, и колющее ощущение переросло в режущую боль. А потом Адалина рассказала о матери, и ему отчего-то захотелось вернуть ее из мира мертвых, но только чтобы самому придушить за столь отвратительное отношение к собственной дочери.
Тристан даже пожалел, что попросил Флоренс вторгнуться в личное пространство Адалины, но то, что она нашла в шкатулке, повергло его в шок.
Адалина, демон ее забери, Ришель была не Ришель вовсе.
Незаконнорожденная дочь короля Танната оказалась фавориткой его же сына. У Тристана голова пошла кругом, когда он об этом узнал, но теперь все встало на места. И то, как Адалина иногда называла Фредерика по имени. И ее вульгарный макияж с толстым слоем белил и румян, скрывавший истинную личину, потому что она была сильно похожа на отца, – а Тристан не замечал, пока сам не узнал о ее родстве с семьей Адесто. И ее попытки отыскать Бернарда Этира по велению отца, которого она должна яро ненавидеть, особенно после того, что он сотворил с их семьей. И связь Этира с Таннатом. Адалина умело водила его за нос, а он, как дурак, радостно плясал под ее дудку.
– Ты не выйдешь из этой комнаты, пока не выложишь всю правду о себе, – процедил он, прожигая бледнеющую Адалину взглядом.
Она тяжело сглотнула и опустилась в кресло.
Тристан убрал письмо во внутренний карман жилета, а потом взял стул у стены и, развернув его спинкой вперед, сел.
– Ты ведь и так все узнал, – сказала она слегка дрожащим голосом.
В груди Тристана снова заныло от ее дерзкой красоты и блеска в глазах, но он отогнал это чувство прочь.
– Рассказывай все, что
Адалина смотрела прямо на него и, казалось, вот-вот расплачется. Тристан вдруг поймал себя на мысли, что ни разу не видел ее слез. Даже когда ее ранили у границы Ардена, Адалина с мужеством перенесла боль, как заматерелый воин, и не поддалась слабости. Но сейчас она выглядела такой потерянной, сбитой с толку, уязвимой, и Тристану это совсем не понравилось.
Не нравилось, что причиной стал он.
– Таннат Адесто дружил с Фредериком, – тихо сказала она, нервно теребя ткань платья. – До двенадцати лет, пока Фредерик занимал пост главного королевского советника, я жила вместе с семьей в Изумрудном дворце. Таннат не обращал на меня особого внимания, но если такое случалось, был ко мне добр. Добрее, чем родной отец. Но тогда он и сам не знал, что я его дочь. Потом здоровье Танната ухудшилось, и Стефан все чаще стал исполнять обязанности короля. Он-то и сместил Фредерика с должности, и мы переехали в родовое поместье. Однако Таннат, будучи другом семьи, часто наведывался в гости. С каждым годом я все сильнее становилась похожа на него, и мать заставляла меня уродовать себя белилами, чтобы никто не заметил сходства – даже сам король. Тогда я еще не понимала, зачем она так поступает. Мне исполнилось шестнадцать, когда все перевернулось с ног на голову.
Адалина задумчиво провела пальцем по родинке на губе, и Тристан вспомнил, как в ту злосчастную ночь касался языком этой манящей темной точки и наслаждался сладостью ее кожи. Казалось, это случилось вечность назад.
– Мы с братом часто сбегали из поместья, чтобы погулять по городу без охраны. Той ночью я выскользнула из покоев, одетая в штаны и мужскую рубашку. Волосы спрятала под шляпой. Эмильен ждал меня у назначенного места, но я не успела до него добраться – столкнулась с Таннатом, который выходил из покоев моей матери. Мне хватило одного взгляда, чтобы обо всем догадаться. А он, в свою очередь, понял, что я его дочь. – Адалина скривила губы в вымученной улыбке и с ненавистью ткнула в свою родинку. – Из-за этой клятой родинки, цвета волос и глаз, формы носа и подбородка. Оказывается, я точная копия Танната в юности. Но поскольку большую часть своей жизни он носил бороду и усы и почти на всех портретах изображен с ними, это сходство не сильно бросается в глаза. Он сразу признал во мне родную кровь и с силой затащил в покои матери, чтобы потребовать объяснений. И она созналась, что я его дочь.
Тристан сложил руки на спинке стула перед собой и уперся в них лбом. От потока новых сведений голова шла кругом, и все это выглядело как странный сон, в котором царил хаос.
– Что случилось дальше? – спросил он, когда молчание затянулось.
У него перед глазами то и дело всплывало воспоминание, как они с Адалиной выбирались из Изумрудного дворца через кабинет покойного короля, где висел портрет совсем юного Танната. Еще в тот вечер Тристану показалось, что он где-то видел это лицо, а теперь хотелось смеяться от собственной глупости.
– После признания матери Таннат стал приглашать нашу семью в Изумрудный дворец или сам посещал поместье и каждый раз искал встречи со мной. Ему хотелось узнать обо мне все. Возможно, потому, что обе его дочери были мертвы. Одна из них, Брезильда, умерла от тифа незадолго до того, как вскрылась правда обо мне.
Адалина ни с того ни с сего хихикнула, и Тристан поднял на нее недоуменный взгляд.
– Помнишь, что ее прочили тебе в жены? Представляешь, если бы она выжила, мне пришлось бы звать тебя зятем.