Изгнанник Ардена

Анри Софи

Она поняла, кого напоминал ей Бернард.

– Вы родственник Стефана? – едва различимым шепотом просипела она, и он неуверенно кивнул.

– К сожалению.

Адалина испытала такой сильный шок, что все события и факты в голове перемешались, а в висках запульсировало. Она перевела удивленный взгляд на Тристана, но тот внимательно рассматривал Бернарда. Заметив наконец ее смятение, он взял ее руку под столом и сжал ладонь в немой поддержке.

– Вы сын Танната? Получается, мы…

– Нет, Адалина. Он не сын Танната, – медленно, с расстановкой сказал Тристан. – Так же, как и Стефан.

Адалина недоверчиво покачала головой. Она лихорадочно перебирала в голове

события многолетней давности, о которых поведал Изекиль. Мать Бернарда обманом и манипуляциями удерживали в Аталасе, пока она не родила. Потом ей сообщили, что ребенок появился на свет мертвым, и запугали так, чтобы она больше никогда не появлялась в Аталасе. Но когда она ослушалась и вернулась спустя тридцать шесть лет…

– Она приехала в Аталас аккурат во время летнего праздника, – повторила она слова Изекиля. – В те дни короли и принцы нередко выходят к народу. Она увидела Стефана и сразу узнала его, потому что он был точной копией брата. То есть вас.

Она во все глаза уставилась на Бернарда, в которым с каждым мгновением находила все больше сходства со Стефаном.

– На нашего отца, если точнее, – с грустью ответил он. – Он умер от сердечной хвори за несколько месяцев до рождения Стефана. Это подкосило мою мать, и от горя у нее немного помутился рассудок.

– Для простого крестьянина у тебя слишком грамотная речь, – вмешался в разговор Тристан. Он все еще с подозрением изучал Бернарда, будто ждал подвоха.

– Мой отец был учителем, получил образование в Цитадели ученых в Аталасе. Он-то и привил мне с детства любовь к знаниям, и я мечтал стать ученым, как он. Но после его смерти мне пришлось забыть про мечты и начать зарабатывать тяжелым трудом, чтобы помогать матери сводить концы с концами.

Тристан удовлетворенно кивнул, но все еще щурил глаза, словно хищник, искавший добычу.

– Как так вышло, что королевского ребенка подменили? – с трудом справившись с шоком, спросила Адалина. – Где настоящий сын Танната?

– Его никогда не было, – спокойно ответил Бернард. – Королева долгие годы не могла выносить и родить королю здорового мальчика. И хотя у нас на Западе престол может унаследовать дочь, испокон веков наследники мужского пола ценились больше. Даже история гласит, что, когда на престол восходила женщина, – что было редкостью, – годы ее правления омрачались междоусобными войнами и распрями. Поэтому королева Элиния изо всех сил старалась подарить королю Таннату наследника, но каждая ее беременность заканчивалась или выкидышем, или мертворожденным младенцем. Выжили лишь две дочери, одна из которых, по слухам, была той еще страхолюдиной.

Тристан фыркнул от смеха, но Адалина не обратила на него внимания.

– Неужели она отчаялась настолько, что решила выкрасть чужого ребенка и выдать за своего?

– Когда очередная беременность обернулась выкидышем, ей сказали, что она больше не сможет забеременеть. Тогда королева пошла на отчаянный шаг. Подкупила лекаря, чтобы тот скрыл выкидыш от короля Танната, и продолжила притворяться беременной, нося под одеждой подушку. Она также велела найти беременную женщину с похожим сроком – одинокую, без денег и власти, желательно отчаявшуюся. И лекарь нашел такую. Мою мать. Он хитро сыграл на ее недуге, обманами заманил к себе, опаивал легкими снотворными, чтобы не причинить вред ребенку, но затуманить ее рассудок. А когда она родила… – Бернард тяжело вздохнул и почесал густую бороду. – Дальше вы все знаете.

– Откуда ты это узнал? – спросил Тристан.

– Его Величество рассказал, прежде чем отправить сюда. А ему во всем сознался тот лекарь, Рафаэль. Он и передал вам, где меня

искать, верно? – обратился Бернард к Адалине, и она в оцепенении покачала головой.

– Я нашла письмо отца на кладбище, где похоронили мою мать.

Бернард нахмурился. Он взглянул на опустевшую чашку и принялся тихо постукивать ей по столу.

– Неужто струсил и сбежал, оставив письмо там, где вы бы наверняка его нашли?

– Да уж, прямо-таки наверняка, – рассерженно пробормотала Адалина.

Ей было сложно переварить услышанное. Стефан, возомнивший себя всемогущим и причинявший боль стольким людям, на самом деле оказался безродным самозванцем. И если это правда так, значит, Адалина – единственная претендентка на престол.

От осознания того, какое послание оставил отец, ей стало дурно.

– Адалина, ты в порядке? – с тревогой спросил Тристан, когда она покачнулась и чуть не упала со стула. Он обнял ее за плечи и подвинул к ней свою чашку, в которой остывал почти нетронутый чай. – Выпей, тебе нужно успокоиться.

Адалина дрожащей рукой взяла ее и залпом осушила. Она боролась с подступающими слезами и желанием сбежать отсюда поскорее, пока не услышала самые страшные слова. Вдохнув через нос и выдохнув через рот, Адалина с глухим стуком отставила чашку и подняла на Бернарда холодный взгляд.

– Почему этот Рафаэль предал королеву и выдал ее секрет Таннату?

– Он был верен королеве. Очень предан. Таннат даже полагал, что он любил ее. Но когда королева Элиния якобы обезумела от горя после смерти старшей дочери и выпила яд, оставив предсмертную записку, Рафаэль не поверил в ее самоубийство. Утверждал, что ее убил Стефан, потому что она в состоянии отчаянья и скорби сказала ему, что лучше бы умер он, ненастоящий сын, а не ее любимая дочь. Она всегда относилась к Стефану холодно и не смогла полюбить неродное дитя, поэтому он сразу понял, что мать не бредит и ее слова правдивы. Осознав, что сболтнула лишнего, королева поделилась страхами с Рафаэлем, но тот не успел ничего предпринять. Утром следующего дня ее нашли мертвой. Тогда убитый горем Рафаэль пошел с повинной к королю Таннату и все ему рассказал.

– Но сам Таннат уже тогда был болен. Он утратил власть, и его окружили люди Стефана, – подхватил разговор Тристан. Благодаря гильдии он разбирался в дворцовых интригах Аталаса гораздо лучше Адалины. – Он хотя бы пытался связаться с бывшими членами совета, которых сместил Стефан?

Пока Адалина боролась с тошнотой и слабостью, Тристан явно чувствовал себя в своей стихии. Он сидел в расслабленной позе, уперев подбородок в согнутую в лотке руку, а пальцами другой барабанил по столу, словно наигрывал незамысловатую музыкальную партию на пианино. Но на лице его отражалась предельная сосредоточенность.

– Таких подробностей я не знаю. Через пять месяцев после смерти королевы Рафаэль пришел в нашу деревню. Уже тогда я догадывался, что мой родной брат живет в Изумрудном дворце, но в глубине души надеялся, что мать бредит. Визит Рафаэля разбил вдребезги все мои надежды. Он рассказал нам обо всех злодеяниях Стефана, уверял, что его нужно остановить. – Бернард потер веки, словно ему в глаза насыпали песок. – Мать впала в истерику, не хотела отпускать меня в Аталас, но я не послушал. Я всегда мечтал вырваться из той дыры, в которой жил. Конечно, я понимал, что мне вряд ли окажут великие почести и одарят богатствами, но… – Он покачал головой с горькой усмешкой. – Я хотел сделать в своей жизни хоть что-то значимое, как мой отец, когда обучил грамоте целую деревню. Я рассорился с матерью, порядком устав от ее истерик и навязчивых идей. Если бы я только знал, чем это закончится…