Изгнанники Эвитана. Том Третий. Вихрь Бездны

Ружникова Ольга

А когда добрались - в близлежащих домах не осталось ни огонька.

Привыкшая к жизни в провинции Мари уже спала, и Ирия не стала будить ее. К тому же... Замок Таррент отличался строгостью нравов при обеих графинях. Но всё же порой той или иной служанке не везло. И если Ирия права - горничной сейчас нужно спать побольше.

И чего пожелать-то, не знаешь. Незаконнорожденное дитя опозорит мать на всю жизнь. И станет для Мари единственным напоминанием о погибшей любви. Утешением.

Хуже, что девушка может

вспомнить о своих правах. Что сын или дочь баронского отпрыска вправе рассчитывать на большее, нежели участь служанкиного байстрюка.

Гамэли - те еще гадюки. Но ведь внук - всё, что у них останется после Люсьена...

Грехи собственные замаливаешь, Ирия. И всё же - знать бы Гамэлей получше... Старик Тенмар признал далеко не всех бастардов. А Карлотта Гарвиак нир Таррент лично придушила бы незаконного внука. Если, конечно, он не сгодится для шантажа.

Пойми, наконец, Ирия: никогда нельзя судить по себе. Более зрелые люди руководствуются не только чувствами и эмоциями, но и соображениями разума, выгоды и трезвого расчета.

Ладно, подождем еще месяц. Может, ничего и... А если не "ничего" - предложим вариант с "отдать на время". Даже Гамэли - взбреди им вдруг в голову признать ребенка Мари, не сумеют защитить ни мать, ни дитя от Ральфа Тенмара. А уж о нем и его интересах забывать не стоит. Напомнит.

Ирия усмехнулась. Вообще-то решать должна сама Мари. Но наверняка не решит ничего. Будет молиться и плакать, плакать и молиться. И страдать. Конечно, никто не знает, как вела бы себя в подобной ситуации Ирия. Но сейчас она - не беременна и потому соображает трезво.

Скорее всего, служанка прибежит за советом сама. Или прямо к госпоже, или - сначала к Пьеру. А он доложит.

Ирия переоделась в более удобную мужскую одежду, спустилась на поварню. Зашевелился в закутке поваренок. Отмахнулась: спи дальше. Госпожа баронесса всего лишь прибыла из Зимнего Дворца и голодна как зверь... Как дракон с ее нового герба.

Хлеб, холодное мясо, фрукты, бутылка красного из Марэ. Графин для "разбавить" есть в комнате.

А с подносом Ирия, наверное, смотрится не хуже Катрин...

– Госпожа баронесса!
– Пьер ждал у самых дверей на лестницу. И немедленно ловко перехватил поднос.
– Госпожа баронесса, что же вы сами-то?

– Захотелось заодно осмотреть особняк.

Баронесса не обязана ничего объяснять лакею. Но с кем еще было разговаривать все эти дни, как не со слугами и солдатами?

– Оно конечно. Но тогда уж лучше Фамильную Галерею наверху. Или Гербовый Зал...

Пьер замолк. Видимо, по ее молчанию решил, что позволил себе лишнее...

– И Гербовый Зал можно, - улыбнулась Ирия, - и фамильные портреты. И библиотеку - отчего же нет? Сейчас перекушу и прогуляюсь...

– Ночью?..
– Пьер осекся.

А то он не служил у Ральфа Тенмара, в чьей комнате

свечи горят до зимнего рассвета? Хотя теперешняя госпожа Пьера - женщина. А Катрин действительно ночью предпочитала спать. Или плакать в подушку. Но уж точно не шататься по спящему особняку.

Промозглый холод северного замка, зловещие огни факелов. Бесконечный и бесполезный бег в багровой полутьме...

Перестанет ли когда-нибудь Ирия вздрагивать - от таких воспоминаний?

– Ночью, - усмехнулась она.

Пожалуй, библиотеку оставим на завтра. Жаль, принцесса фрейлинам выходных не дает. Непорядок! Все Гильдии отдыхают каждый День Солнца, а придворные курицы - нет.

Все-таки в свободе что-то есть. Хочешь - ешь ночью холодное мясо, запивай вином. Хочешь - гуляй потом по ночным коридорам и галереям особняка.

С отцом они тоже раньше часто сидели до рассвета в Закатной Башне. Фамильного призрака дожидались.

Дочь Лорда приходит лишь к тем, кто стоит на грани жизни и смерти. Видел ли семейную вестницу Рока папа? Уже не узнать... Разве что у самого Призрака. Когда заявится в следующий раз. В замке Тенмар Дочь Лорда навестила Ирию всего однажды...

В свободе что-то есть... Много чего!

– Идем, Пьер, - кивнула баронесса слуге. Верному тенмарской семье Пьеру...

Он только сегодня утром получил от любимой герцогской племянницы недвусмысленный приказ.

Закрывается дверь Галереи. Юные дамы не остаются наедине с мужчинами - даже с лакеями. Но Ирия - беглая авантюристка, а не дама. Если Пьер - предатель и чей-нибудь наемный убийца - его ждет выстрел или удар кинжалом. Если вздумает ее домогаться... не настолько она привлекательна.

Да и большинство мужчин чаще думают о деле, чем о юбках. Если они, конечно, не зарвавшиеся кретины, вроде покойного Гамэля-младшего. И не пьяная солдатня на грабеже.

– Что вам удалось узнать, Пьер?

– Отряд Эдингема действительно прибыл без женщин. Отряд всеславовского капитана Мировского также прибыл без единой дамы. Еще...

– Говорите.

– Алан Эдингем был тяжело ранен в Лиаре. Отряд Мировского тоже понес изрядные потери, ранен его заместитель.

– Удалось выяснить, с кем они дрались?

Друг с другом или... версия про похитителей верна? И всё запутывается окончательно. Можно допустить, что Карлотта выяснила чьи-то жуткие тайны. Но зачем кому-то Эйда? Хоть одному из похитителей?

Зачем она отъявленному негодяю - министру финансов? Что он может получить? Эйда - не жена Роджера Ревинтера. А сам он в Квирине, и вернуться в Эвитан ему мудрено. Значит, брак (Ирия поморщилась) между Эйдой и подлым сыном подлого отца - невозможен. Ревинтер - дурак? Подлец и мерзавец - да, но считать его ослом - значит, самой быть ослицей. Разве что самозваный Регент сошел с ума...