Изгнанники Эвитана. Том Третий. Вихрь Бездны
Шрифт:
Рунос всё же остановился на миг. Чтобы вновь коснуться губами ее губ.
Жанна прильнула к нему всем телом. Понимает ли, что сейчас делится теплом? Да наверняка!
Миг - чтобы отстранить ее. И еще один - перемахнуть подоконник. Оставляя позади нелюбимую и, как вдруг оказалось - любящую женщину.
2
Сталь клинка, поднесенного к губам Юстиниана, осталась сухой. Он не дышит. И судя по остывающему телу - уже давно.
По лицу Диего двумя ручьями бегут
На его щеках - слезы. И кровь на подбородке Октавиана - из давно прокушенной губы. Что же за чудовище сама Элгэ, если не плачет? И для этого уже не нужно кусать губы.
– Октавиан, понесешь девушку. Диего, если будет нужно - поможешь ему.
– Сухие отрывистые команды. Только так.
Мальчишки могут не подчиниться - на грани оба. Элгэ сама в их возрасте - не подчинилась бы.
– Я возьму ребенка. Уходим!
Октавиан лишь глянул куда-то перед собой. Не на Элгэ - мимо. В пустоту. Заледенелым взглядом - чем-то напомнившим Валериана Мальзери.
Но покорно поднял Эйду и понес к выходу. А вот родной братишка не тронулся с места.
– Мы не можем оставить здесь Тиана!
Ответных слов не произнесут ни Октавиан, ни валяющаяся без сознания Эйда. Значит - скажет Элгэ. И пусть ее за это проклянут. Все, включая ее саму!
– Его некому нести.
– Слова - тяжелые, холодные - неотвратимо ложатся на плечи. Придавливают к земле. К залитому кровью каменному полу. Давят. Безвозвратно ломают что-то в душе.
– Мы должны спасти живых.
– Я понесу его!
– Диего - настоящий сын их отца и брат Элгэ. Но ему - всего тринадцать.
– Ты его не унесешь, - Октавиан уже у выхода, не оборачиваясь, ледяным голосом разделил с Элгэ неподъемный груз. И тот разом придавил вдвое против прежнего.
– Мы должны уходить.
– Нужно уйти!
– Мирабелла всё это время дрожала на руках Элгэ скорчившимся комочком - не таким уж легким, надо сказать. А теперь испуганно забарахталась. Мертвой хваткой вцепилась илладийке в плечи. И враз сделалась еще тяжелее!
– Нужно уйти! Уйдем!
Элгэ краем глаза поймала болотно-зеленый взгляд девочки. И отшатнулась. Что-то потустороннее мерцает в зловещих изумрудных глазах.
Илладийка впервые поняла, почему ведьмам приписывали такие очи. Обманчивая зелень лесной травы... она так густо растет над трясиной!
– Да...
– Диего выдержал приказ и сестры, и кузена. А теперь дрогнул под взглядом ребенка. Сколько ей - года четыре? Вряд ли больше.
– Да, надо идти...
Последний взгляд назад.
Залитые кровью камни. Мертвые вперемешку с умирающими. Угасают стоны, чадят факелы.
Черный алтарь с белокурым юношей! Мертвым. Они не стали снимать его с алтаря. Так лучше - Юстиниан хоть не среди этих.
– Идем!
– Мирабелла торопит - и она права. Идти нужно.
Трясущееся подземелье так или иначе обрушится и похоронит жертву вместе с палачами. У Юстиниана будет огромная могила.
Не разделить бы ее им всем!
3
Серая
Душное облако каменной пыли еще не рассеялось. Змеев булыжник свалился здесь совсем недавно. Не потеряй беглецы столько времени на бой со жрецами-палачами - успели бы. Может - на волю, может - под каменную смерть. Впрочем, она от них теперь не уйдет. Если не отыщут другой выход. Причем - очень быстро!
– Назад!
– Элгэ рванулась обратно.
Мирабелла прильнула намертво - ручки только что не душат.
Ни Октавиан, ни Диего не возразили - и хорошо. Хоть это. Хуже - если бы сунулись отодвигать камень весом в полсотни лошадей. Или бешено заколотили кулаками в стену.
Обойти, отыскать иной путь? Шагов на сто назад - точно нет других коридоров. Потерять столько времени - почти смертный приговор, выжить - ничтожные шансы.
Но иначе не будет и этого.
Солнечная Богиня, прародительница Илладэнов, не дай твоим праправнукам и их спутникам сгинуть в обиталище змеиного демона! Позволь вновь увидеть твою утреннюю зарю и лучистый взор. И звездные глаза твоего супруга-Ночи. Если суждено умереть - пусть на воле, под бездонным небом! Смилостивься, Пресветлая! Родная праправнучка просит...
Нет! Элгэ едва успела рвануть за руку Октавиана.
Девочка на плечах замедляет ход. А что еще хуже - может стать жертвой вперед спасительницы. Но бежать с нею на руках по трясущемуся коридору - смерти подобно. Для обеих! Увы, но малышка весит с четверть Элгэ - не меньше.
А Октавиан и вовсе движется втрое хуже против обычного. Хоть Эйда Таррент - наверняка легче Элгэ Илладэн. Хотя бы потому, что ниже...
Они убегают от подземелья, а серые стены не желают отпускать. Чудо уже, что беглецов до сих пор не задело. С грохотом рушатся чудовищные глыбы, с потолка сыплются камни! Малейшего хватит, чтобы убить на месте...
Мирабелла отчаянно раскашлялась - от очередного серого удушливого облака. Где же этот поворот?! Не тот, где мчались всего несколько минут... или час назад. Тот перегородило гигантским камнем - фантазией древнего строителя. Зодчий сотни лет как в могиле, а теперь по его милости здесь сдохнут еще пятеро ни в чём перед ним не повинных людей! Нельзя было склеить камни поустойчивее?
Некого винить, Элгэ. Эти катакомбы стояли с незапамятных времен. Пока сюда не вернулись люди. И не раздалось древнее, леденящее живую кровь пение. Не взвились в воздух проклятые кривые ножи со знаком змеи. И не полилась на черный алтарь свежая алая кровь.
Вернулись змеиные жрецы... Или никуда и не уходили? Кто знает, кому поклонялись древние в этом городе? И почему он был брошен?
Вот он - поворот направо! Только бы - спасительный!
Он самый. Именно здесь Элгэ и Октавиан тогда свернули.
Спасибо, богиня! Будем жить...
– Назад! Туда нельзя!
– заполошно завопила на всё подземелье так хорошо молчавшая всю дорогу ведьминская девчонка. Захлебываясь сухим, не прекращающимся кашлем.
Назад? Куда - назад?! В ловушку - к глыбе, отрезавшей выход? К серой пыли, к верной смерти?