Изгнанники Эвитана. Том Третий. Вихрь Бездны

Ружникова Ольга

Но это уже даже не смешно - Ирию Таррент просят научить кого-то производить хорошее впечатление...

– Кавалер Тенье всегда мечтал видеть дочь фрейлиной, - снисходительно улыбнулся Констанс. И подмигнул Ирии. Дескать, причуда любящего отца, бывает...

– Я со своей стороны рада буду помочь, но решать Ее Высочеству.

Сама Ирия не поверила бы ни подобному письму, ни рекомендациям "кузины Ирэн". Вряд ли поверит и Алиса. Впрочем, возможно, не так доверчива и Соланж. А Констанс - так уж точно.

И во что верит кавалер Тенье,

пославший дочерей в Лютену на второй день после похорон? В опасность для них? С чего начали - к тому и вернулись.

– Думаю, вы устали с дороги, - Ирия поднялась, вынуждая гостей следовать ее примеру. И надеясь, что поднялась достаточно грациозно.
– Мари покажет ваши комнаты. Соланж, я сегодня же поговорю с кузиной Алисой. И, думаю, уже завтра вы будете ей представлены.

3

Черное и белое - на сером полу. Жизнь и смерть среди пустоты и не-жизни.

Девушка скорчилась на боку, подогнув колени и выпустив оружие. Обеими руками обнимает того невезучего парня. Мертвая голова склонена на живое плечо, светлые волосы рассыпались по черноте ее камзола. Подсыхающая кровь заливает обоих - темные пятна на одежде, багровая корка на лицах.

Девушка услышала. И всё сделала правильно. Только это отняло у нее последние силы - не могло не отнять.

Юноша, кем бы он ни был, - мертв. Но его тело могут использовать вновь. А Руносу не вынести отсюда обоих.

Значит - разорвать их объятия, осторожно отнести в сторону девушку. Освободить от ее клинка грудь несчастного. Кем он приходился смелой воительнице? Засохшие дорожки слез на девичьем лице могли бы означать и ужас от свершенного - если б Рунос не видел, сколько вражеских тел оставили на пути она и ее юный... Судя по тому, как не хотел бросать ее одну, - брат или влюбленный.

Откинуть волосы с ее лица. Ненужный жест, но почему-то кажется - они ей мешают.

Больше пятнадцати лет назад отец просил младшую дочь Алехандро Илладийского в жены своему старшему сыну. Девятилетний Алессандро был уже почти влюблен в незнакомую девочку. Но герцог Илладэн отказал. Сослался, что герцогиня Элгэ - еще слишком мала для помолвки.

Он не хотел отдавать дочь в змеиное логово - и оказался прав. Впрочем, до свадьбы дело всё равно не дошло бы. Не успело.

Вот и встретились, Элгэ. У тебя черные локоны. И почему-то кажется, что глаза - цвета летних трав. И ты - храбрая.

Закутать девушку в плащ, отнести подальше от ее друга. Пальцами закрыть ему глаза, положить на веки два серебряных ритена - плата перевозчику подземной реки Ти-Наор. Да и нечисть боится серебра.

Вскинуть посох.

Вспышка пламени.

Всё. Только две полуобугленных монетки тускло и сиротливо блестят на полу. Их лучше забрать. Там они у безвестного юноши уже есть. А наверху их можно схоронить.

Бывший принц Мэнда поднял на плечо бывшую герцогиню Илладэна. Посох

их защитит. Но мелкая нечисть - не самое страшное, что ждет на пути. А выбраться - не самое главное, что Руносу предстоит сделать. Возможно.

Если времени не останется... увы.

Глава десятая.

Эвитан, окрестности Лютены.

1

Серое-серое небо над головой. Безысходно-мучнистый туман постепенно редеет. В Лиаре такие рассветы бывают часто. Из-за Альварена.

Бездна похожа на Лиар? Возможно. Может, она вообще для каждого - своя?

Туман постепенно рассеивается. Да, Эйда в сознании, жива. И это - настоящее небо! И рассвет.

Творец милосердный, не дай проснуться, это такой хороший сон... Но во сне затылок не печет раскаленной болью!

– Осторожно!
– Мокрая, холодная ткань ложится на лоб. Ледяные струйки воды радостно заструились по вискам, намочили волосы...

А лицо Диего закрыло розовеющий горизонт.

– Живая, живая!
– хмуро кивает юный илладиец. Губы обметаны запекшейся коркой, багровые потеки на подбородке, царапина на виске.

Диего жив, Эйда - тоже. А...

– Мирабелла спит, - успокоил мальчишка едва не сорвавшееся в пропасть материнское сердце.
– Живая и невредимая.

– Можно мне ее?..
– девушка попыталась приподняться. И конечно - неловко.

– Да осторожнее же. У тебя голова рассажена, будь здоров!
– не по-мальчишески сильные руки поддержали Эйду.

А взгляду, заметившему безмятежно спавшую на траве дочь (столько счастья сразу не бывает!) девушка и сама не дала померкнуть от боли.

– Тот, с посохом, сказал, что ничего страшного - кости целы. Главное, чтобы грязь не попала. А может - даже вылечит, когда вернется.

"Тот, с посохом" - это кто?

Кто бы ни был - главное, Мирабелла жива!

Эйда, заскрипев от бесконечной, как дорога в тюремной карете, боли, потянулась к просыпающейся дочери. Навстречу счастливому взгляду огромных зеленых глаз...

– Я боялась за тебя...
– едва слышно прошептала Мирабелла.

Но у Диего, в придачу к прочим талантам, еще и острейший слух:

– Боялась - а заснула, как сурок.

– Я там боялась!
– девочка содрогнулась в материнских руках. А сердечко скакнуло, как у испуганного зайчонка.
– А здесь я знала: мама жива!

Эйда покрепче обняла дочь, беспокойно оглядываясь по сторонам. Что это за королевство давно брошенных развалин? И как далеко беглецы от ближайшего города или деревни?

– Что произошло, пока я была без сознания?

Как бы ни было, но сейчас они - в паре десятков шагов от чернеющего в замшелой стене входа. И что-то подсказывает: он - тот самый. И вряд ли уже все кровожадные жрецы успели отправиться в Бездну! И... где одетая по-мужски девушка-воин? Отошла за водой или хворостом? Или...