Изгнанники Эвитана. Том Третий. Вихрь Бездны
Шрифт:
Пограничье лесной тиши. Несвойственное весенней чаще безмолвие. Зеленеют травы под ногами, розовеет небо в просвете нежно-изумрудной листвы. И так остро ощущается каждое дуновение ветерка!
Тихо и красиво - как в сказке. Сказки часто прекрасны... а еще чаще там драконы и прочие жуткие чудища едят половину героев. Без дальнейшего воскрешения. Творец всемилостивый и всепрощающий, спаси хоть Мирабеллу!
Еще бы не кружилась голова! Попытавшись поудобнее перехватить дочь, Эйда пропустила под ногами коварный камень. И едва не рухнула на
Конечно, кто же еще может всех подвести, кроме нее? Она всегда была всего лишь никчемной дрянью! Хилой и бестолковой слабачкой.
Светловолосый жестом предложил забрать ребенка, девушка отрицающе мотнула головой. Пара мягких теплых листьев ласково скользнули по щеке.
Если придется драться, воин - светловолосый, а не Эйда. Груз должен нести самый бесполезный.
Только бы в обморок не сверзиться! Трава пахнет так одуряюще, или просто уже совсем плохо?
Ноги заплетаются вовсю. Пятнистый туман и душная одурь. Травы пахнут сном, от которого нет пробуждения...
Смуглые жители лежащей за Южным морем Хеметис всегда кладут травы в пирамиды гробниц. Последний подарок мертвым. Чтобы подземный перевозчик Сет сразу нашел их. А те, кто посмеет осквернить покой гробницы, не покинули ее живыми. Присоединились к сонму вечных слуг родовитого умершего.
Эйду отправят служить отцу или сестре - ведь она не спасла их. Она искупит вину, обязательно...
Там темно, в этом подземном мире! Вот река, но почему на шее такой тяжкий груз? Грешную дочь лорда Таррента посчитали недостойной искупления и теперь просто утопят?
Дочь... Где Мирабелла?!
– Змеи!
– сквозь зубы выругался светловолосый (Сет? Ти-Наор?), подхватывая ослабевшее тело Эйды.
Почему его едва слышно? Он не хочет тревожить покой достойных из-за недостойной? Неважно... Он здесь, а значит - ее путь окончен.
Лицо Ти-Наора заслоняет черное небо, глаза горят агатовым огнем, а лицо и волосы - белее льна. Или это уже кажется? Белого - нет, есть лишь черное и темно-алое. И огненные вспышки боли в клочья рвут голову! А еще - грохочет в ушах дикий шум:
– ДИЕГО!
Кто такой Диего?
Цепкий, тянущий на дно груз стащен с шеи, но слишком поздно! Эйда уже тонет...
– Диего, возьми ребенка. Проклятие, что на этот раз?!
Диего? Илладиец? Что здесь происх...?
Багровое золото расплавленного огня исчезло. Навалилась бездонная чернота - тяжело, слишком тяжело!
– сдавила и смяла...
3
Огонь! Он выжигает чуму и гнилую плесень! Очищает...
Дым... Нет - просто предрассветный туман. Влажный, полупрозрачный. И замшелая скала перед носом.
Жесткая земля под боком впивается сквозь тонкую ткань плаща и одежды. И еще один плащ сверху - ее собственный.
Какое бездонное нежно-розовое небо над головой! На что похоже это странное облако? Прямая линия? Древко стрелы? Замершая в линию змея
Где Юстиниан? Диего с Октавианом?! А заодно - светловолосая девчонка с дочерью?
Никого из них поблизости.
Кстати, куда подевался покойный супруг? И как сама Элгэ вдруг оказалась на воле? Лежа возле очередной, насквозь проросшей мхом скалы.
Можно, конечно, предположить, что добив вернувшегося с того света мужа (если это не привиделось в бреду!), илладийка неведомо как выбрела из подземелья. Ни на миг не ошибившись в выборе дороги. И по пути ничего не свалилось на голову.
А потом Элгэ поплелась куда-то еще, забрела на очередную "улочку" каменных развалин. И уже здесь вполне могла рухнуть надолго. Хорошо - не навсегда.
Только откуда взялся совершенно чужой плащ, услужливо подстеленный под ее бренные кости?
Ладно, решим эту загадку позже. Равно как и выясним имя благодетеля, принесшего Элгэ сюда. Можно, конечно, предположить, что это Диего и Октавиан. Но во-первых: куда они делись потом? А во-вторых: ни у одного не было такого плаща. Не пройдет даже вариант "обобрали некоего покойника". Потому что жрецы все как на подбор были в сутанах.
Что за шум вдали? Будто полк солдат...
И чего это она сама тут разлеглась, а?
Вот змеи!
Еще не совсем соображая, девушка едва успела прильнуть к серому плечу скалы - с головой ныряя под того же цвета плащ. Сейчас бы разумнее отползти - хоть вон за те камни! Но почему-то туда вовсе не хочется... Значит - и не нужно. Кого именно стоит опасаться - змей или людей - проверять не будем.
Шаги за теми самыми камнями простучали мимо. Серые глыбы - на глаз выше ее роста. Но это еще не значит, что их нельзя обойти. И тогда - девять против десяти - Элгэ заметят.
Привычного кинжала за поясом нет! Сердце едва не зашлось. Целый миг Элгэ вспоминала, что оставила оружие в корчащемся теле очередного змеиного жреца. Одного из...
Совсем дура - если ощущение жестких ножен в сапогах стало столь привычным? Как ты умудрилась забыть, что там что-то лежит?
Раз - стилет, два - стилет. Хорошо, что запаслась заранее. Хорошо, что ты - умница... хоть и дура временами. И просто замечательно, что тебя, горе-вояка илладийская, никому и в голову не пришло обыскать!
Негромкая ругань. Шаги за серой скалой. Грохочут шагах в трех. Приглушенные голоса не слышны - в отличие от мерно топающих сапог.
Равномерно стучат каблуки. Сколько их там - двадцать, тридцать, сорок? И во имя Творца всемогущего и всемилостивейшего - кто они такие? Ругаются на вполне человеческом языке - ничем потусторонним не веет. Но почему же тогда такой ужас охватывает при мысли, что заметят?
Если обнаружат - прихватить в Бездну одного из сапоговладельцев Элгэ успеет. Но как же не хочется умирать именно сейчас! Даже не зная, выбрались ли братишка и Виан. Умирать - когда позади и змеиное подземелье, и демон, захвативший тело бедолаги Юстиниана!