Излом
Шрифт:
После такой активной жизни мне, конечно, было не до Татьяны.
— Устаю! – объяснял ей.
Каким образом, пусть думает сама.
Мою голову посетила свежая мысль, для реализации которой понадобились двойняшки. Только поразмышлял на тему, что не мешало бы где-нибудь отловить «одинаковых», как они, лёгкие на помине, сами наткнулись на меня.
— Здорово, волки тряпошные, видать, богатые будете, – поздоровался с ними.
— Да где там, – уныло качали головами, – на прежней работе сократили, а больше нигде
Немного покуражившись и потешив своё тщеславие, предложил им денежное дело.
— Центр! – восхитились Лёлик и Болек.
С начальником соседней с домом автобазы договорился об аренде двух грузовиков, на которые и посадил двойняшек.
Дело развивалось. В нескольких кооперативных сельскохозяйственных магазинах договорился о реализации мяса и овощей.
«Дурак я был раньше, когда комитентов критиковал…»
«Красный боец» уже стал мал, и я освоил соседний с ним совхоз. Кроме Тамары и Валентины Григорьевны, на рынке торговали ещё две женщины, их подруги. Из заводских мужиков, сколько я не приглашал, никто торговать не соглашался.
— Не царское это дело! – слышал в ответ.
— Привыкли гегемонами ходить, а не поймёте, что власть переменилась, – жалел их.
Амир Кулаев, по–моему, о чём-то стал догадываться. А скорее всего, донесли его верные джигиты. Глаза и уши у кавказского мафиози были повсюду. Посовещавшись с Пашкой, купили по ружью, вступив для этого в общество охотников и рыболовов. Пашка передал ружья какими-то одному ему ведомыми путями на завод, в механический цех, где когда-то трудились, и к следующей поездке у нас было два обреза, заряжённых волчьей дробью.
— Бережёного бог бережёт, – рассуждали мы.
Хотя, если брать по крупному счёту, всё это ерунда.
— У них, может, и гранатомёты есть, вон, на Кавказе что творится… полнейший беспредел. Армия чего им только не оставила, – пристреливали в лесу стволы.
Марк Яковлевич ни мне, ни Заеву ничего не говорил, но я был уверен, что он не просто догадывается, а точно знает, кто ловит его рыбку.
«Надо ждать неприятностей, – понимал я, – только вот откуда?»
Пока торговых точек не хватало, но появилась привычка о чём-либо хлопотать. Взяв в поликлинике справку о болезни за коробку импортных конфет, стал собирать документы на оформление кооператива. Вот где мои кровные полетели из кармана.
«Всем дай!» – матерился я.
Заев не вкладывал ни копейки. Помощь пришла с той стороны, откуда её не ждёшь. Опять записался на приём к председателю районной администрации.
— С завода уволился, работы нет, – грустно объяснял ему, поглаживая ладонями самые потрёпанные свои джинсы. – Квартиру тоже никогда не получу, – плакался в жилетку Кабанченко. – Егор Александрович, помогите кооператив открыть! – взвыл с надрывом. – Да, да, торгово–посреднический.
Он взял телефонную трубку.
«Надо
И я стал директором кооператива, носящего гордое название – «32». Когда оформлял, вспомнил о зубах и о том, что придётся грызть конкурентов. Пашка предлагал назвать «Мазай и К°", под градусами, ясное дело, подразумевал себя, но «32» мне импонировало больше.
Заев идти в соучредители отказался. Если погорим, возможность сидеть предоставил мне. Да и бегать по начальству и чего-то выбивать он не любил, хотя оклад из меня «выбил» приличный.
Марк Яковлевич, видимо, надумал приватизировать магазин.
— В субботу с ночёвкой едем ко мне на дачу, – сделал он объявление, – пьянка за мой счёт. Берите жён, мужей или отпрашивайтесь у них, но чтобы были все. Явка обязательна.
Жене сказал, что отправляюсь в деревню. Почему-то брать её не захотел, наверное из-за двух подруг.
«Да и Дениску деть некуда», – успокаивал свою совесть.
Марк Яковлевич в гордом одиночестве решил добираться до места на своей «Волге». Чтобы коллектив раньше времени не стал считать его барином, сообщил, выглядывая из окошка автомобиля:
— Закусон отвезу и выпивку, а вас на пароходике мой зам на дачу доставит. Адью! – сделал нам ручкой и осыпал начальственной пылью из-под господских колёс.
Дача стояла на берегу Волги, и мы с комфортом плыли на маленьком пароходике «Ом».
— Была, была Галина Станиславовна в кабинете с ним и, вероятно, на фазенде не раз, – сплетничали бабы, показывая глазами на задастого зама.
Мужики же, опережая события, начали играть на «Рояле».
— На Марка Яковлевича надейся, а сам не плошай, – разливал напиток Пашка.
— Приветствую вас в стенах сей маленькой обители, – встретил нас директор.
Двухэтажная «маленькая обитель» запросто вместила бы четыре моих дома.
— Вещь! – восхитился Заев.
Такой замечательный закуски я давно не видел.
«Постарался Марк Яковлевич, постарался… Но директор так запросто ничего не делает, будем ждать продолжения», – размышлял я, уминая «Салями» и бутерброды с чёрной и красной икрой.
Стол ломился от импортной водки: «Кутузов», «Асланов», «Распутин».
— Хоть доброкачественную пищу едим, – разглагольствовал захмелевший Заев.
Импортная водка под «Рояль» тащила чётко.
— Я, конечно, и в деревне питался получше вас, – размахивая вилкой, вспоминал он. – Мне «крошка» жаловалась, что всю марганцовку извела на эту дохлятину, чтобы вы сожрали, и перцу сколь угрохала.
Я вспомнил тоненькие свиные косточки.
«Вот скотина, – мысленно обругал председателя, – раскручу его за это».
–… И сказала-то Юлька уже перед самым отъездом, – вспоминал Заев, с наслаждением травя мою душу.